Страх

Рухнувшая 30-этажная башня завалила обломками улицу. Грузовичок в темноте то тут то там натыкался на бетонные ломаные блоки, пока не встал перед завалом из кирпича. Густав сказал водиле ехать дворами. Без фар медленно покатили по вроде ровному асфальту, вежливо толкнули с прохода обгорелую легковушку, чуть не врезались в металлический типа ларек. Ночи в Мехсоме летом непроглядные, особенно без фонарей и света из окон. С моря меж домов сквозняками задувал прохладный соленый ветер, разгоняя распаренную среди камней духоту, тухлый запах рваных труб, затопленных подвалов. Вынырнули на открытое пространство — вот и Банановая площадь. Из темноты проулка крикнули пароль. Густав в окно ясно и четко дал отзыв. Тигр, показался из тени, махнул рукой — ехать вдоль стен, огибая площадь по кругу.

Наступление бритых в Мехсоме продолжалось одиннадцатые сутки — пока что они все еще ломали первый эшелон обороны тигров. Вежливая просьба Гилаца подействовала и «гуманистически мыслящий» Аханодин не применял по городу ковровые бомбардировки с воздуха. На артиллерии цивилизованность гаммовцев не сказывалась, микрорайон за микрорайоном планомерно превращали в руины — но это был медленный постепенный процесс. Тигры, превратившие южный район города, квадрат 20×20 км в зону активной обороны, навязали бритым тяжелые бои за отдельные дома и кварталы, глубокие прорывы, налеты и охваты, вылазки в тыл по подземным коммуникациям. При всей ожесточенности сражения, это пока еще было только вступление. Тигры готовились максимально дорого отдать со временем противнику южный район, отойдя к линии запутанного и узкоулочного центра и гор Мех и Сом, на которых стояли волки с относительно современным вооружением и особенно артиллерией.

В общем фронт сейчас был в городе не просто кривой, но даже и трудно определяемый — каша, похожая на Годноту, только в условиях крепких железобетонных высоток и широких прямых хорошо простреливаемых проспектов. Примерно бритые продвинулись в глубь города километров на десять, но это плюс-минус микрорайон. Густав, которого здесь знали под позывным «Бицепс», ехал сейчас к остаткам ТРЦ «Банановый Рай», где стоял полковник Шерсть со своей бригадой, в том числе с батареей самоходок. Тигр вклинивался далеко в порядки бритых, торча у них занозой прямо на пути к горе Мех. И, главное, он единственный из всех был сейчас в пятнадцати км от точки «D» в расположении десантной армии Гаммы. Для допотопных тигриных гаубиц это предельная дальность огня при которой они дают запредельное отклонение от цели под километр. Но в грузовичке Ланге вез блоки наведения — 45 штук, на три залпа батарее Шерсти. С такими насадками эти бабули не промахнутся. Противобатарейный мегасовременный и навороченный радар, сегодня развернутый гаммовцами на своей базе будет уничтожен.

Если вкратце, в этом и была миссия агента Ланге в Мехсоме. Получать точные сведения об особо важных целях от спутниковой и цифровой разведки наблюдателей и направлять на них удары артиллерии тигров.

— Поторопись, — шипело с подвывом в наушнике шифрорации, — бритые накапливают крупные силы на стадионе и в парке, целый корпус — ударят по ТРЦ Шерсти. КНП у ихнего генерала Хамиза в детсаду «Улыбка» — очень близко, значит бить будут в ближайшие часы и сильно, с прорывом далеко в направлении горы.

Сложившийся под артобстрелом в кучу камня и стальных балок ТРЦ темнел впереди махиной огромного черного спящего зверя. Обогнув площадь выкатились к расчищенному спуску в подземный паркинг и складской комплекс, где развернул свой командный пункт Шерсть. С этим комбригом Густав работал уже не впервые — приятельски обнялись — полковник, нагруженный своими командирскими страхами и проблемами, через силу улыбнулся, предложил кофейку и бургеров, повел вниз по лестнице мимо преобразившегося паркинга, где вместо машин застыли бронетраспортеры и БМП:

— Тяжко что-то, — Шерсть устало сплюнул на пол, — народ слегка приуныл, да и мне как-то не по себе. Ты не думай, Бицепс, пацаны боевые тут у нас. Но это не страх смерти. Что-то другое, но давит сильно.

Густав смотрел на серые лица девчонок связисток, сидевших за модными столами бывшего зала совещаний, на осунувшегося полковника. Если сейчас сказать ему про готовящийся удар бритого генерала — он не даст арту, а будет или отступать к горе Мех или упрется в обороне, но не станет подставлять под меткую ответку вражеской арты свою единственную батарею гаубиц. Не сказать — отстреляться и свалить, оставить Шерсть на погибель от внезапного удара втрое превосходящих сил. Ланге смотрел на Шерсть, на его теплые карие большие глаза, лысину и большой ястребиный нос, на связистку у монитора — милую юную старлейшу. Он их всех тут видит в последний раз?