Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Но эта бомбежка имела и свою положительную сторону. Произошедший авианалет, по наблюдениям короля, заставил его (как и его жену) ощутить более тесную связь с народом. Королева выразилась об этом лаконично: «Я даже рада, что нас бомбили. Теперь я чувствую, что могу смотреть в глаза жителям Ист-Энда»[562].

С приближением уик-энда страх вторжения обострился. Луна была почти полной, приливы тоже благоприятствовали врагу. Лондонцы так и стали называть предстоящие выходные – «Уик-энд вторжения». 13 сентября, в пятницу, генерал Брук, главнокомандующий британскими войсками в метрополии, записал в дневнике: «Все указывает на то, что вторжение начнется уже завтра – от Темзы до Портсмута! Интересно, будем ли мы завтра к этому часу уже вовсю драться?»[563]

Эта озабоченность стала настолько серьезной, что в субботу Черчилль направил распоряжение «Мопсу» Исмею, секретарю военного кабинета Эдуарду Бриджесу и другим высшим чиновникам, предписывая им посетить специальный укрепленный комплекс под кодовым названием «Загон», созданный на северо-западе Лондона. В случае реализации худшего сценария правительство могло укрыться там. Мысль о том, чтобы правительство эвакуировалось из Уайтхолла, была ненавистна Черчиллю, который опасался, что это станет свидетельством пораженчества для британского общества, для Гитлера и для Америки (этого он особенно страшился). Но теперь понимал, что положение обострилось. В своем приказе он поручал министрам осмотреть предназначенные для них помещения и «быть готовыми быстро перебраться туда». Он настаивал, чтобы все они избегали огласки этих приготовлений.

«Мы должны ожидать, – писал он, – что район Уайтхолла и Вестминстера сейчас в любое время может стать объектом интенсивной атаки с воздуха. Немецкий метод – нарушение работы центрального правительства как одна из важнейших прелюдий к массированному нападению на страну. Они проделывают это везде. И они наверняка проделают это здесь, где ландшафт может быть таким узнаваемым, где река и высокие здания, расположенные на ее берегах, служат надежными ориентирами и днем и ночью»[564].

Хотя тревоги, связанные с ожиданием вторжения, стремительно росли, а слухи о нем вовсю циркулировали, десятки родителей в Лондоне и некоторых других местах Англии ощутили в этот уик-энд какое-то новое чувство мира и покоя. С огромным облегчением они пристроили своих детей на пассажирское судно «Сити оф Бенарес», которое должно было отбыть из Ливерпуля и эвакуировать их в Канаду – подальше от угрозы бомбежек и от немецкого вторжения. На судне находилось 90 детей. Многих сопровождали матери, остальные ехали одни. В списке пассажиров был мальчик, чьи родители опасались того, что захватчики могут посчитать его евреем, поскольку вскоре после рождения он подвергся обрезанию.

Через четыре дня после отплытия, когда судно находилось уже в шести сотнях миль от британских берегов, во время бушующего шторма его торпедировала немецкая подлодка. Судно затонуло. Погибло 265 человек, в том числе 70 из 90 детей, находившихся на борту.

Глава 47 Условия тюремного заключения

В Чекерсе Мэри Черчилль устроилась в спальне на четвертом этаже, куда можно было попасть с помощью потайной винтовой лестницы из комнаты Гоутри, располагавшейся внизу. Более традиционный путь, через самый обычный коридор, также приводил в эту комнату, но Мэри предпочитала винтовую лестницу. Комната находилась в уединенном уголке, на этаже, где больше никто не жил, и обычно в ней было холодно и сквозило из-за «завывательских» (как она выражалась) ветров за внешними стенами. Тут были наклонные потолки и большой камин, плохо справлявшийся с холодом. Она сразу полюбила эту комнату.