Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Но больше всего нарушала устоявшийся порядок жизни светомаскировка. Она затрудняла все, особенно теперь, зимой, когда в Англии (расположенной в довольно высоких северных широтах) сильно увеличивается продолжительность ночи. Каждый декабрь организация «Массовое наблюдение» просила своих респондентов присылать ранжированный по степени тяжести список неудобств, вызванных бомбежками. Затемнение неизменно оказывалось на первом месте, транспортные проблемы – на втором, хотя эти два фактора часто были связаны между собой. Разрушения и повреждения, вызванные бомбежками, превращали несложные поездки в многочасовое мытарство и вынуждали работающих вставать в темноте еще раньше, неуклюже собираясь на работу при свечах. А после работы они мчались домой, чтобы затемнить окна до официального начала ежесуточного периода светомаскировки: это стало новой разновидностью домашних обязанностей. На это уходило немалое время – каждый вечер около получаса или даже больше (если у вас много окон); многое тут зависело и от того, каким именно способом вы осуществляете светомаскировку. Эти затемнения сделали рождественский сезон 1940 года еще более мрачным. Все рождественские огни попали под запрет. Те церкви, чьи окна затемнить было проблематично, отменили вечерние и ночные службы[765].

Режим светомаскировки принес и новые опасности. В темноте пешеходы то и дело врезались в фонарные столбы, а велосипедисты натыкались на всевозможные препятствия. Городские власти стали использовать белую краску, чтобы обозначить наиболее очевидные проблемные зоны: ею покрывали бордюры тротуаров, а также подножки и бамперы автомобилей. Вокруг деревьев и фонарных столбов нанесли белые кольца. Кроме того, полиция ввела специальные ограничения скорости на время затемнения (за 1940 год нарушителям было выписано 5935 штрафов). Но люди продолжали въезжать на машинах в стены, спотыкаться о препятствия, налетать друг на друга. Доктор Джонс, сотрудник авиационной разведки (тот самый, который обнаружил немецкие навигационные лучи), на собственном опыте осознал пользу белой краски – или, вернее, опасность ее отсутствия. Как-то вечером он ехал на машине в Лондон, прочитав лекцию в Блетчли-парке, и врезался в грузовик, который кто-то оставил на дороге. Заднюю часть грузовика когда-то покрасили белым, но теперь эту краску скрывал слой грязи. Джонс двигался со скоростью всего 15 миль в час, но его все равно вынесло из машины через ветровое стекло, и он рассек себе лоб. Власти Ливерпуля винили светомаскировку в гибели 15 портовых рабочих, которые утонули из-за темноты.

Но светомаскировка рождала и поводы для шуток. Материал, используемый для затемнения окон поездов, стал «всеобщим блокнотом для записей», отмечала Оливия Кокетт, один из авторов дневников, ведущихся по поручению «Массового наблюдения». Она заметила, как кто-то исправил слово blinds (шторы) в объявлении «После наступления темноты шторы не должны подниматься» на слово blonds (блондинки), которое потом кто-то заменил на слово «панталоны»[766]. Чтобы получить хоть какое-то облегчение в условиях режима светомаскировки и других новых жизненных тягот, Кокетт вновь стала курить. «После начала войны у меня появилась новая привычка – теперь получаю удовольствие от сигарет, – писала она. – Раньше я иногда курила, но теперь я регулярно делаю это по три-четыре раза в день, притом с удовольствием! Главное тут – вдыхание дыма и само это никотиновое угощение, которое отделяет душу от тела на секунду-другую после каждой затяжки»[767].

Многие полагали, что основная угроза для морального состояния лондонцев связана с тем, что десятки тысяч жителей города вынуждены пользоваться общественными бомбоубежищами – из-за того, что бомбежка разрушила их дом, либо по каким-то иным причинам. А условия жизни в этих убежищах ругали все кому не лень.

Растущее общественное возмущение побудило Клементину Черчилль заглянуть в такие убежища, чтобы увидеть их своими глазами. Зачастую ее сопровождал при этом Джон Колвилл. Она посетила «довольно представительную выборку» убежищ (по ее собственным словам).

Так, 19 декабря, в четверг, она обошла несколько бомбоубежищ в Бермондси – промышленном районе, где в предыдущем столетии располагались печально знаменитые трущобы – «Остров Джейкоба» (Чарльз Диккенс в «Приключениях Оливера Твиста» именно там прикончил злодея Билла Сайкса). Увиденное вызвало у Клементины отвращение. Обитатели убежищ проводили «вероятно, по 14 часов в сутки в совершенно ужасающих условиях – в холоде, сырости, грязи, темноте и зловонии», отмечала она в записках, обращенных к мужу. Худшие бомбоубежища остались без реконструкции, поскольку официальные лица сочли, что в столь плачевном состоянии она уже невозможна, однако они все равно были слишком необходимы, чтобы тут же их закрыть. В результате, как обнаружила Клементина, в них стало только хуже.