Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

В директиве указывалось, что цель «должна состоять в том, чтобы побудить Японию начать действия на Дальнем Востоке как можно скорее. Это свяжет сильные английские войска и заставит Соединенные Штаты направить свои главные усилия на Тихоокеанский фронт». В остальном Германию не особенно интересовал Дальний Восток. «Общая задача стратегии, – заявлялось в директиве, – должна быть представлена так: стремительное завоевание Англии, призванное не допустить, чтобы Америка вступила в войну»[894].

Глава 77 Вечер субботы и ночь на воскресенье

Этот уик-энд обещал стать для Мэри Черчилль большим событием: она снова получила шанс временно сбежать из Темницы, на сей раз – чтобы вместе с матерью поехать в Лондон на мероприятие, которое даже теперь, в военное время, по-прежнему служило официальным началом светского сезона в британской столице. Речь шла о Ежегодном ужине с танцами, приуроченном ко дню рождения королевы Шарлотты[895] – бале дебютанток, каждый год проводившемся в Лондоне. В этом году бал назначили на вечер субботы, 8 марта. Мэри и ее друзья планировали продолжать веселиться до утра – танцевать и пить в «Кафе де Пари», одном из популярных ночных клубов Лондона.

Погода обещала быть чудесной: ясное небо, Луна во второй четверти (растущая). Великолепная погода для молодых женщин в их лучших шелковых платьях, для мужчин в их вечерних костюмах и шелковых цилиндрах. И для немецких бомбардировщиков.

Орудийные расчеты и группы управления зенитными прожекторами готовились к ночи, которая почти наверняка должна была стать очень долгой.

А в «Кафе де Пари» (на Ковентри-стрит, в районе Пикадилли) Мартин Поульсен, владелец заведения, с нетерпением предвкушал оживленную ночь. По субботам в клуб всегда являлось больше всего посетителей, но в эту субботу ожидалось особенно большое и шумное сборище – благодаря тому, что рядом, в отеле «Гросвенор-хаус», будет проходить бал дебютанток. Несомненно, сами дебютантки, их спутники и их друзья (самые привлекательные мужчины именовались «усладой дебютанток») после бала забьют клуб битком. Это был один из самых популярных клубов в городе (наряду с «Эмбасси» и «400»), он славился тем, что там выступают лучшие джаз-банды и самые харизматичные руководители этих оркестров. Поульсен пригласил на закрытие этой ночи особенно популярного фронтмена – Кенрика Джонсона по прозвищу Снейкхипс [ «Змеебедрый»], гибкого темнокожего танцора и дирижера 26 лет родом из Британской Гвианы («изящный, серый, прекрасный Снейкхипс», как описывала его одна зрительница и слушательница)[896]. Похоже, никто не называл его Кенриком. Его всегда звали Кен. Или Снейкхипс.

Сам Поульсен славился оптимизмом и вечно жизнерадостной натурой, что некоторым казалось какой-то аномалией, ведь он был датчанин («наименее меланхоличный датчанин в истории», как выражался биограф клуба)[897]. Когда-то Поульсен работал метрдотелем в другом популярном клубе, а затем основал «Кафе де Пари» в помещении запущенного, обычно почти пустующего ресторана в подвале кинотеатра «Риальто Синема». Новый интерьер намекал на роскошь и шик «Титаника». С началом войны заглубленное расположение клуба дало Поульсену маркетинговое преимущество перед конкурентами. Владелец рекламировал его как «самый безопасный и веселый ресторан в городе – даже во время авианалетов. Двадцать футов под землей». Впрочем, на самом деле тут было не безопаснее, чем в каком-либо из окрестных зданий. Да, клуб и в самом деле располагался в подвале, но у него был самый обычный потолок, а над ним – лишь стеклянная крыша «Риальто».

Но напомним: Поульсен был оптимистом. Всего неделей раньше он сообщил партнеру по гольфу: он так уверен, что война скоро кончится, что даже заказал 25 000 бутылок шампанского – любимого напитка своих гостей. Гости предпочитали размер «магнум»[898]. «Не знаю, почему все так переживают насчет блица, – как-то раз сказал он одной из своих приятельниц. – Я совершенно убежден, что все это завершится через месяц-другой. Я так в этом уверен, что собираюсь заказать неоновые лампы, чтобы повесить их на фасаде "Кафе де Пари"»[899].

Субботним вечером в клубе уже собралось много народу, когда в четверть девятого завыли сирены воздушной тревоги. Никто не обратил на них внимания. Играл первый из приглашенных джаз-бандов. Скоро должен был прибыть Снейкхипс: ему предстояло выступить не только в финале, первый его номер поставили на половину десятого.

Йозеф Геббельс провел субботний вечер и ночь на воскресенье в Берлине: в воскресенье он собирался поехать в свой загородный дом на берегу озера Богензее. Его жена Магда сражалась с затяжным бронхитом.