Страх идёт (СИ)

   Люди стали расходиться кто куда, любуясь местом, в котором они оказались. Паша не остался в стороне, он стал обходить дома кругом, с любопытством осматривая валявшиеся на земле предметы. Название некоторых из них он знал только по рассказам, потому не всегда догадывался, что отыскал на этот раз. Прямоугольную раскладушку, внутри которой хранилась причудливым образом закрепленная бумага, Паша признал не сразу. Только через некоторое время он вспомнил рассказ о книгах, хранивших мудрость тех, кто спасался от Страха много лет назад.

   Скворцов раскрыл книжку, стал рассматривать черные символы, ничего для него не значащие. Неужели эти кляксы действительно хранят чью-то мудрость? Если так, куда пропали те, кто умел её воспринимать? Старик говорил, что Страх гнался за людьми не всегда. Хотя Путник утверждал обратное, а он прожил куда дольше Старика и Паши вместе взятых.

   "Страх идёт! Он всегда будет нас преследовать, потому останавливаться нельзя, нужно продолжать путь", - наставлял Путник, и Паша верил ему больше, чем кому бы то ни было.

   Скворцов отбросил книгу, направился дальше, решив войти в здание, посмотреть, как оно выглядит изнутри. Тут до него донеслось тихое всхлипывание. Скворцов насторожился. Неужели здесь есть ещё люди?

   Он стал бегать от подъезда к подъезду, заглядывая в каждый, пока не обнаружил сидящую на ступеньках Катю. Девушка горько плакала. Когда вошёл Скворцов, она попыталась вытереть глаза, скрыть свое расстройство. Не получилось. Глаза были красными, Катя хлюпала носом.

   - Что случилось, Катя? - спросил Паша. И тут же ответил сам на свой вопрос. - Ты переживаешь о Старике?

   - Я с ним даже не попрощалась, - произнесла Катя, решив, что скрывать что-либо от Паши не имеет смысла.

   - Он делился своими мыслями? Предупреждал, что собирается это сделать?

   Катя кивнула.

   - Давно мне сказал. Я расстроилась. Думала, он меня специально дразнит. Разозлилась, нагрубила ему.

   - А он?

   - Ничего. Посмотрел на меня своими глазами. Я ведь даже не помню, какого они у него цвета, - Катя снова залилась слезами. - Запомни меня, попросил он. А я даже этой его просьбы исполнить не сумела.

   Паша неожиданно понял, что сам ничего не помнит о Старике, хотя и был последним, кто его видел. Почему в памяти не сохранились черты его лица?

   - Серые, - соврал Паша, вспомнив о пыли. - У него были серые глаза.

   Катю это не успокоило, наоборот, она заплакала еще сильнее. Паша чувствовал себя неловко, не знал, как повести себя. Обнять её? Будет ли это уместно? Сказать слова утешения? Напомнить о чем-нибудь приятном?

   "О чем приятном? - пронеслось в голове у Паши. - Что приятного мы вообще видели?"

   Всё, что им было известно - Страх идет! Только это имело значение. Ты либо идешь, либо он тебя настигает. Третьего не дано. В этом Старик был прав. Правда он добавил, что и этот выбор иллюзорен, потому что все когда-нибудь остановятся. Павел вспомнил о том, что хотел узнать у Старика, но так и не получил ответа. Может Катя знает?

   - Он не говорил, что заставило его остановиться? - спросил Павел.

   Катя, казалось, не услышала его вопроса, продолжала рыдать, не горя ни слова. Паша уже собирался уходить и оставить ее наедине с горем, но тут она заговорила:

   - Говорил. Он сказал, что не верит в существование Страха.

   - Что? - стоявший у выхода из подъезда Павел опешил. - Как это?

   - Сказал, что Страх нас пугает лишь потому, что мы в него верим и глупо бежать от иллюзии. Сказал, что я когда-нибудь это пойму и тогда придёт моё время. Сказал, что дорога, которой мы держимся, никуда нас не приведёт. Он многое мне говорил, но когда я спросила, хочет ли он, чтобы я осталась с ним, сказал нет. Потому что сам не верил в свои слова. Он просто сдался, Паша. Нам кажется, что к дороге привыкаешь, но это не так. Каждое утро придётся заставлять себя точно так же, как и в предыдущее. Легче не будет, стать сложнее может. Рано или поздно человек просто ломается.

   - Но Путник, он ведь не сломался, - возразил Павел. Катя ничего не ответила, лишь спрятала своё лицо у себя в ладонях. Скворцов оставил ее, погрузившись в безрадостные размышления.

   Как Старик мог поверить в то, что Страх не существует? Или права Катя, и он просто успокаивал себя, не желая признаться в собственной слабости? Как много вопросов и ни одного ответа. Может Путник знает? Только вот он не любитель разговаривать, молчит и супится.

   Павел ещё раз попытался вспомнить Старика, но у него ничего не вышло. Потом родителей, оказалось, что Скворцов не помнит и их. Беседы - вот и всё, что сохранилось у Павла в голове. Но ни лица отца, ни лица матери он вспомнить не мог. Страх забрал их, они стали его частью.

   "Тем лучше, - решил Скворцов, бредя по асфальтовой дорожке. - Вспоминать об оставшихся дожидаться Страха, значит накликать беду. Я не остановлюсь, никогда не остановлюсь. Страх идёт, но я не дожидаюсь его"

...