Страх идёт (СИ)

   Пробираясь по растрескавшейся асфальтовой дороге, Паша словно бы шёл по хребту города-мертвеца. Ужасное запустение вокруг настораживало. Там, на окраине, Паше казалось, что стены величественных здания защитят его от Страха, но здесь, наблюдая накренившиеся одноэтажные домишки, разбитые стекла, он понимал, что предыдущих обитателей этого города стены не спасли. Сначала Паша двигался по самой широкой дороге, но через некоторое время убранство главной улицы города ему наскучило, он стал сворачивать в закоулки, в одном из которых и отыскал кощунственные пластмассовые фигурки людей, часть из которых была сильно оплавлена. Рядом грязная старая женщина, отвратительного вида, вся покрытая язвами. На затылке у неё красовалась плешь, растрёпанные грязные тонкие волосы червяками струились по вискам, закрывали собой половину лица. Бесцветные хищные глаза вперились в Павла. Тонкие словно палки руки, кожа на которых превратилась в наждачную бумагу, потянулись в его сторону. С глубоким придыханием старуха пыталась что-то произнести, но у неё не получалось.

   Путник рассказывал о таких. Ведьмы и колдуны, они принесли свою жизнь в жертву Страху, собирали пластмассовые фигуры людей, при помощи которых чародействовали. Паша скорчил лицо от отвращения, отступил в сторону. Старуха начала подниматься, пыхтя, как Старик, когда просыпался по утрам. Она тянула к нему свои руки-змеи, шевелила беззубым ртом. Паша испугался, но любопытство не позволяло ему убежать. Он никогда еще не встречался с людьми, не входившими в отряд Путника. Паше, конечно, рассказывали о других, но слышать о чем-то и видеть это своими глазами - разные вещи. Да и что могла сделать ему эта немощная старуха, даже если она ведьма? Ей и сил-то не хватит прочитать заклинание.

   Пошатываясь, она начала двигаться в его сторону. Каждый шаг давался женщине с трудом, Паше казалось, что её нога подкашивается, и она вот-вот рухнет на землю. Но старухе удалось устоять. Она слишком близко подошла к Паше, он начал пятиться, о она медленно двигалась следом, источая отвратительный запах гнили и смерти. Убедившись, что старуха безвредна, он решил рискнуть, остановился, позволил ей подойти на расстояние вытянутой руки.

   - Стой там! - произнёс он. - Ещё шаг и я буду вынужден толкнуть тебя.

   Женщина не послушалась его, она продолжила идти, протягивая руки к Павлу. Может быть, она не умеет говорить и слушать? Старик называл таких глухонемыми.

   Паша начал было пятиться, но тут женщина словно бы ожила, прытко рванула вперед и подскочила к нему, вцепилась в него своими руками, обхватила шею, прижалась всем телом. Отвращение, которое испытал Паша, не описать словами. Грязная, вонючая, гнилая, с лицом, усыпанным толстыми прыщами, из которых вылезала белая субстанция, и руками, испещрёнными глубокими оспинами и язвами. Паша попытался оттолкнуть её, освободиться, но хватка оказалось крепкой. Она приложила свои сухие, потрескавшиеся губы к его щеке, продолжала двигать ими как рыба.

   "Господи, - пронеслось в голове у Паши, - да она меня съесть хочет!"

   Мысль эта до того его напугала, что он принялся бить женщину кулаками, рассчитывая, что боль заставит её отпустить его. Но не тут то было, ведьма лишь сильнее прижималась. Паша ухватил её за худые руки, попытался разорвать их, но ничего не выходило. Он закричал, только какой от того прок? Паша и не заметил, как глаза его наполнились слезами, он ощутил себя маленьким и беспомощным, споткнулся обо что-то, упал на одно колено, женщина неуклюже растянулась, так и не разжав рук. Павел не знал, как быть, потому просто прижал руки к бокам и трясся, ожидая, когда закончится этот кошмар.

   Женщина снова стала прижиматься к нему, тереться губами о щеку, потом об ухо.

   - Воды, - донёсся шёпот до охваченного паникой Павла. - Воды.

...

   Путник был недоволен, держался в стороне от Павла и женщины. Да и все остальные, кроме Кати, холодно приняли старуху в их рядах. Она была полубезумной, по всей видимости погибала, но пила с жадностью, когда ей давали стакан. Путник разрешил выпить ей лишь двести грамм воды. Павел попросил ещё немного, на что Путник предложил ему делиться своими запасами. Скворцов опешил, но Катя для старухи не пожалела своей доли, решив на ночь остаться без воды.

   Ведьма заговорила ближе к полуночи. Павел сидел над ней, охваченный любопытством. Что делала старуха здесь? Почему она одна, как довела себя до такого состояния? Но когда голос её стал твердым, Павел понял, что добиться вразумительных ответов не получится.

   - Страх, Страх, Страх, - повторяла женщина, словно сломанный аппарат, умеющий воспроизводить звуки. Старик называл такой аппарат граммофоном. Павел его никогда не видел. - Ложь. Ложь. Ложь! - женщина принялась кричать. Путник, дремавшие люди стали просыпаться. Павел подошел к старухе, брезгливо толкнул её ногой.

   - Ты чего? Спи, успокойся, - сказал ей Павел. Но женщина продолжала трястись.