Страх. История политической идеи

(33) Behemoth, p. 3; De Cive, 5.5, p. 169. Это рассуждение противоречит многим исследованиям, в которых утверждается, что у Гоббса было атомистическое видение общества и что его всесильный Левиафан правил отдельными субъектами, лишенными каких-либо социальных связей или посредничающих институтов. По-моему, Гоббс полагал, что большинство людей укрывалось в локальных институтах иерархии и почтения. Для него проблема заключалась не в анархических или антисоциальных тенденциях отдельных людей, но в их готовности «следовать за их непосредственными лидерами, которые являются либо проповедниками, либо самыми могущественными джентльменами, среди них пребывающими» даже вопреки законам правителя. В то время как Гоббс полагал, что не существовало никакого дополитического морального обязательства, связывающего людей вместе либо с властью правителя, он был очень восприимчив к институциональному контексту человеческого действия и повседневному влиянию элит на поведение народа. Он опасался, что «популярность могущественного субъекта» — «опасная болезнь». Авторитет элит мог быть легко мобилизован против правителя, как это произошло во время гражданской войны. Но никакой правитель, даже Левиафан, не мог уничтожить эти популярные формы авторитета. Единственным решением для правителя было обладание «отличной осмотрительностью» по отношению к «верности» этих элит, гарантирующей, что они используют свою власть, отстаивая необходимость и легитимность правителя. Behemoth, p. 39; Leviathan, ch. 29, p. 229. См. также: De Cive, I. 2, p. 110; Behemoth, pp. 23, 27–28, 54; Leviathan, ch. 29, p. 224. Об интерпретации Гоббса как атомиста cм.: С. B. Macpherson, The Political Theory of Possessive Individualism: Hobbes to Locke (Oxford: Oxford University Press, 1962), pp. 22, 38–42, 49–61; Leo Strauss, Natural Right and History (Chicago: University of Chicago Press, 1973), p. 110; Steven Lukes, Individualism (Oxford: Basil Blackwell, 1973), p. 110; Thomas Nagel, Hobbes’s Concept of Obligation // Philosophical Review 68 (1959), pp. 68–83; Alasdair MacIntyre, After Virtue: A Study in Moral Theory, 2nd ed. (Notre Dame, Ind.: University of Notre Dame Press, 1981, 1984), pp. 60–61, 195-96; Michael Sandel, Liberalism and the Limits of Justice (New York: Cambridge University Press, 1982), p. 175; Sheldon S. Wolin, Politics and Vision: Continuity and Innovation in Western Political Thought (Boston: Little, Brown, 1960), pp. 239-41; Oakeshott, Introduction to Leviathan, pp. 280-83; Watkins, pp. 28–54; Peters, chs. 2, 8; Gauthier, pp. 1–9; Hampton, pp. 6-11. Великолепную критику этих взглядов в кн.: Deborah Baumgold, Hobbes’s Political Theory (Cambridge: Cambridge University Press, 1988) and Baumgold, Hobbes’s Political Sensibility: The Menace of Political Ambition, в изд.: Thomas Hobbes and Political Theory / ed. Mary G. Dietz (Lawrence: University Press of Kansas, 1990), pp. 74–90.

(34) Behemoth, p. 59.

(35) Behemoth, pp. 40, 56, 58. См. также: Behemoth, pp. 2–3, 40–43; Leviathan, A Review, and Conclusion, p. 491.

(36) Wolin, p. 266.

(37) Behemoth, pp. 23, 27, 30, 32.

(38) «Так как если мы посмотрим на зрелых людей и рассмотрим, насколько хрупко строение нашего человеческого тела, теряющее всю свою силу, энергию, и сама мудрость гибнет с ним…» De Cive, 1.3, p. 114.