Страхолюдие(СИ)

- Ну, Антонио, - облегченно выдохнула Засецкая, - так-то вы охраняете наш покой? - Она поднесла подсвечник к тому месту, где, по идее, должна была покоиться голова спящего. - Сейчас мы вас проучим.

Баронесса скорчила свирепую мину, и с рыком дикого зверя, резко сдернула плед. Со стороны можно было подумать, что она подавилась; одновременно кашляя и хватая воздух губами. На некоторое время ужас парализовал все конечности и отобрал дар речи у обеих дам: мать с дочерью застыли над диваном что статуи. И причиной тому послужили чрезвычайно веские основания - под пледом лежала Алиса Кармайн; с головой!!! Прекратив храпеть, она открыла подернутые белой пеленой глаза, следом разомкнула губы: в черном провале рта появилось некоторое шевеление. Все происходило как в немом, черно-белом кино. Еще миг, и на губах Алисы Кармайн появилась большая, размерами с указательный палец взрослого человека, сороконожка. Беспрестанно шевеля двумя длинными усиками, тварь пробежалась по щеке, заглянула в ушную раковину, и скрылась в волосах, где-то под шеей: Вдоль всей видимой длины окружности шеи, чернела широкая, кровоточащая рана. Чудовищная картина ввергла Засецкую с дочерью в истерический транс. Двухголосый гортанный крик способен был заглушить рев слона. Животный страх разрывал тело на части, и заставлял шевелиться мозги. Дамы опрометью бросились к двери, и будь щеколда заперта, без сомнений, они смели бы ее как картонный муляж. Впрочем, этого не случилось, в виду чего дверное полотно распахнуло точно ураганом - и, в тот самый миг... "О Боже!!! Боже!!!" Предел человеческому нервному рубежу находился в двух шагах. Поперек коридора, распластанный навзничь, с искаженным оскалом и с топором в груди, лежал мертвый Тилобиа...

Рядом с растоптанным пенсне стоял подсвечник, в котором догорала одна свеча. Струйка алой крови сочилась маленьким ручейком из его разрубленной грудины и еще продолжала пульсировать.

Шок, стресс, истерика - все это детский лепет! Это ничто, в сравнении с тем, что творилось в душах и в мозгах несчастных женщин. То был припадок психопатической агонии, на фоне смертельного ужаса. Кошмар деформировал абсолютно все функции организма. Собственно говоря, такое вряд ли возможно описать и, не дай Бог такое пережить лично.

В леденящих объятиях страха дамы даже не заметили, как очутились на лестнице: тут их остановили спешащие на крик Эскот и Кортнер. По невменяемому виду - Засецкая с дочерью походили на умалишенных - мужчины догадались: стряслось нечто вопиющее. Они препроводили в смерть перепуганных дам вниз, усадили на канапе, и приложили немалые усилия, прежде чем добились мало-мальски вразумительных пояснений. Собственно, от Сарры кроме вытья вообще ничего нельзя было добиться. Баронесса же, хватая ртом воздух, как рыба, только и канючила одну фразу - "Та-ам А-Алиса и-и-и Тилобиа!"

Эскот, не церемонясь, тормошил Засецкую за плечи. - Что с доктором!? Где Аливарес!? - Но та лишь рыдала, трясла головой, и твердила: - "Та-ам А-Алиса и-и-и Тилобиа!"

В конце концов, Кортнер не выдержал. - Бэри возьмите кочергу и немедленно наведаемся наверх; сами разберемся, что там творится.

Режиссер некоторое время колебался. Но когда увидел, что американец, презрев страх, вооружился трофейным кинжалом и уже самостоятельно поднимается по лестнице, он более не стал мешкать и последовал за ним. Режиссер прихватил со стола последний подсвечник, поэтому холл за его спиной - по мере того как он поднимался по ступеням - все более погружался во мрак. Оставшиеся внизу дамы стерпеть такого были не в состоянии, поэтому рванули следом: они догнали мужчин уже на балкончике. К этому времени баронессе удалось восстановить некоторые функции организма, что благоприятствовало более внятной речи: Засецкая теперь могла в доступной форме изложить, что же явилось причиной истерики. В виду такого поворота событий, прежде чем войти в коридор, джентльмены предпочли прямо на лестнице выслушать историю, которая в их сознании выглядела парадоксальной дикостью.

- Но это, право же, абсурд! Мы все знаем, что произошло с миссис Кармайн. Дикари даже чуть не подстрелили Аливареса, когда он попытался снять ее голову с шеста.

- Послушайте, Эскот, я прекрасно понимаю: мои слова звучат нелепо. Но я еще пока в своем уме.- Засецкая посмотрела на дочь. - Сарра, ты видела Алису Кармайн? - Продолжая хныкать, девица утвердительно кивнула. - Ты видела ее с головой? - Та кивнула вторично. - Ну вот, не могло же нам обеим померещиться.

- Я не отрицаю, что вы кого-то видели. Но, возможно, при слабом освещении вам показалось? Может, то была не Алиса?

- Ах, оставьте, Эскот, я на сто процентов убеждена - там, в спальне, лежит супруга мистера Кармайна. И Антонио... Боже... такой жизнерадостный, умный Антонио. На его мертвое тело, с резаком в груди, мы наткнулись у самой двери. Его лицо так жутко исказили боль и ужас...

Режиссер с американцем неморгая смотрели друг на друга, пытаясь переварить услышанное.