Страна имен. Как мы называем улицы, деревни и города в России

Первые годы советской власти – время массового топонимического творчества. Не Кремль и не областные начальники, а деревни и города придумывали себе имена на сходах, собраниях, часто после освобождения от врагов – в эпоху Гражданской войны. К середине 1920‐х годов в Советской России формируется новый концепт топонима, который находит свое яркое воплощение в ходатайствах о переименованиях. Среди архивных материалов особый интерес представляют ходатайства, не утвержденные высшими органами советской власти. Я обнаружил более пятидесяти случаев отказа в переименованиях за 1918–1930 годы. Центральная власть не была готова к этим запросам – вести войну и менять названия одновременно тяжело. Первым отказали селу Иващенково в Самарской губернии, которое захотело быть городом Троцк (конец 1918 года), – по причине «нехватки средств», однако через полгода городок на реке Моче все-таки получил имя основателя Красной армии Льва Троцкого. Через десять лет Троцкий попал в опалу, покинул СССР, а город с тех пор известен как Чапаевск, река Моча – Чапаевка, в честь легендарного красного комдива Гражданской войны Василия Чапаева.

Вот карамель «Ильич» из 1920‐х, тогда пососать можно было также «Свердлова», «Дзержинского» и «Стеньку Разина», а до революции выпускали конфеты с царями. Сейчас в Петербурге снова выпускают шоколадные конфеты «Ильич»

На протяжении 1920‐х годов пензенское уездное село Керенск мечтало избавиться от ассоциации с Александром Керенским, премьером Временного правительства. Предлагали название Бунтарск (или Бунтарь), Тельмановск, Пугачевск, но лишь в 1940 году Кремль разрешил им именоваться Вадинском – по реке Вад. Старинный русский город Гурьев хотел переименоваться в Чапаевск или Чапаев. Безуспешно. Молодой сибирский Новониколаевск мечтал избавиться от имени последнего царя в пользу гидронима Краснообск (1922), потом хотел быть просто Ульяновым, пока наконец в 1926 году ему не разрешили стать Новосибирском.

Одним из самых ярких проектов 1920‐х годов стало коллективное ходатайство 216 советских административных работников о переименовании Москвы в Ильич. 23 февраля 1927 года оно было направлено во ВЦИК, его председателю Михаилу Калинину. Вот как ходатаи обосновывали свою инициативу: новое «название больше скажет уму и сердцу пролетариата, чем отжившее и бессмысленное, к тому же нерусское и не имеющее логических корней название Москва». То есть авторы ходатайства главным критерием признавали критерий семантический, включающий два обязательных компонента: понятность для носителей русского языка и смысловую нагрузку, которая в данном случае имела политическое значение.

По иронии судьбы семья вождя революции Троцкого была отправлена в изгнание на двухмачтовом пароходе «Ильич», до 1920 года носившем имя «Император Николай II». Пароход «Император Николай II». Почтовая карточка. СПб.: Лит. Т. Киббель, 1896

В архивных документах нам неоднократно встречалось клише, согласно которому топоним должен был «соответствовать духу времени» – то есть обладать четкой политической окраской. Если же топоним ничего не говорил «сердцу пролетариата», если значение его компонентов осмысливалось как «отжившее» и «не имеющее логических корней», такой топоним требовал замены. Именно эти принципы стали основополагающими при русификации названий в Крыму, Калининградской области, Средней Азии и Приморье.

Ходатаи обосновывали переименование Москвы в город Ильич тем, что Ленин был «основателем свободной Руси»; примерно та же мотивировка присутствовала при попытках более поздних переименований Москвы в Сталинодар (1938) и Сталин (1953); главным фигурам советской политической жизни 1980‐х были адресованы топонимы-посвящения: Брежнев (Набережные Челны) и Андропов (Рыбинск).

Так концепт топонима и требования к нему у общества пошли вразрез с его традиционной функцией – адресной и его назначением – помогать ориентироваться в пространстве. Такое отношение не было изобретением русской революции: английская империя распространила по миру множество верноподданнических названий, многие из которых были сменены при изменении политической обстановки. Так случилось даже с самой высокой горой мира – Эверестом, названной именем британского чиновника Джорджа Эвереста, который руководил Геодезическим комитетом Индии; ныне общепринятым является местное тибетское название Джомолунгма – означающее в переводе «Божественная Мать жизненной энергии».