Страна холодного солнца

Еще до начала матча болельщики начали соревноваться, кто кого перекричит, а когда команды вышли на поле, раздался рев, люди встали, размахивая флагами, полетел серпантин, загрохотали хлопушки.

Наши сначала пугливо озирались, а потом, раскачиваясь в такт барабанному бою, вместе со всеми безо всякого акцента орали местные кричалки.

Эмоции зашкаливали, это было какое-то коллективное помешательство, а главное, всем было хорошо. Да, бразильская торсида куда круче итальянских тиффози и даже испанских инчос, с такими болельщиками плохо играть просто невозможно.

Впечатлений – море, но главное, мы побывали на Маракане! Ведь для любителя футбола Маракана – это то же самое, что для члена КПСС Мавзолей Ленина или для правоверного мусульманина Кааба.

Весь вечер на судне только и делали, что обсуждали футбол, с этим и уснули.

Наступил последний день стоянки в Рио, это был главный официальный день.

С утра начались ответные визиты, сначала на судно прибыл командующий первым морским районом ВМФ Бразилии вице-адмирал Ферейра, после него начальник гидрографии – пожилой пухлый контр-адмирал, затем директорат Королевского национального музея и наши посольские.

Все это сопровождалось фуршетами, а местами и серьезными застольями и требовало некоторого напряжения.

Больше других досталось старпому, ему пришлось целый день общаться с присланным на борт офицером связи. Кадр оказался настоящим «Себастьяном Перейрой» и пил не по-детски.

К обеду капитан-лейтенант Самоходов взмолился:

– Товарищ командир, пусть с ним кто-нибудь другой посидит, я уже не могу. Завтра утром выход, я должен быть в форме.

– Старпом, а кому сейчас легко? Этикет – это тебе не хухры-мухры.

– Ну хоть в помощь кого-нибудь дайте, он, сука, пьет, как насос-погружник!

– Это твоя вахта, ты ее и неси, но знай, он должен остаться с хорошими впечатлениями о советских гидрографах.

Как ни было тяжело, а старпом справился. Под покровом ночи «Себастьяна Перейру» вынесли с судна, и, судя по его добродушной блуждающей улыбке, впечатления у него остались хорошие.

Самоходов упал на койку, задернул шторки и забылся сном.

Утром после завтрака голосом командира динамик скомандовал:

– Судно к походу приготовить!

Экипаж занимал места согласно судовым расписаниям, штурман с опухшим сознанием слонялся по ходовому мостику.

Командир стоял у лобового иллюминатора и наблюдал, как боцманята суетятся на баке.

На причале появилась швартовная команда, и опять в белых штанах.

На мостик начали поступать доклады о готовности к походу, и тут командир вспомнил про старпома.

– Штурман, а где старпом?

Кудряшкин пожал плечами.

– Ну-ка вызови его по трансляции.

– Старпому прибыть на ходовой мостик!

Прошло минут пять, а старпом так и не появился. Капитан 3 ранга Ярин начал волноваться.

– Штурман, дуй вниз, найди Самоходова.

Тот добросовестно поколотил в дверь каюты, заглянул в иллюминатор – никаких признаков жизни. Пробежал по судну, никто старпома не видел.

На мостик заглянул вахтенный радиооператор.

– Товарищ командир, получено добро на выход.

Ярин запаниковал, старпом офицер ответственный, наверное, случилось что-то серьезное. Начали широкомасштабную поисковую операцию, искали без лишнего шума, чтобы не узнал адмирал.

А в это время в позе эмбриона Самоходов лежал на зашторенной койке в полной отключке, не реагируя на внешние раздражители.

Командир завелся не на шутку:

– Вызывайте боцмана, вскрывайте каюту и проверьте каждый закуток! Чудес не бывает.

На плафоне ночника над старпомовской койкой проснулся комар, потер лапки, покрутил головой, расправил хоботок и взлетел. Бразильский комар, нужно заметить, был отборный, весовой, заметив розовую щеку старпома, он решил атаковать. Заходил грамотно, от солнца, на бреющем сел на щеку и воткнул хоботок. Звенел он как струна и отсасывал как опытная медсестра со станции переливания крови.

Кровь у Самоходова была насыщена алкоголем, комар расслабился и потерял бдительность. Трапеза его была прервана ловким движением руки старпома. Он так себя треснул, что проснулся. Командиру доложили, что старпом нашелся, живой и почти здоровый.

– Ну и слава богу. По местам стоять, со швартовых сниматься!

Вышли из залива Гуанабара и полным ходом пошли на северо-восток, в порт Конакри Республики Гвинея.

Рио-де-Жанейро был уже плохо различим, а статуя Христа Искупителя еще долго провожала судно.

Геофизическое расстройство

Идем с попутными работами в порт Конакри, где нас ждет последняя перед домом бункеровка.

Погода в экваториальной зоне чудесная, почти штилевая, и температура воздуха комфортная, 26–28 градусов. После Антарктиды непривычно ходить по палубе в шортах.

Адмирал провел очередной научно-технический совет, по итогам потерпевшими признаны геофизики. Получили за дело – не воспользовались возможностью привязки гравиметров.

На пятые сутки после выхода из Рио пересекли экватор, перешли из Южного полушария в Северное. Отгуляли праздник Нептуна – весело, остроумно, в стихах. Из брандспойтов поливали «грешников». Адмирал откупился, а пресс-группу выкупали в полном составе.