Страна мурров

На третью ночь вроде бы кто-то стукнул в дверь. Дремавшая на табуретке Фелиси вздрогнула, вскочила и прислушалась. Приснилось или нет?! Снова раздалось: тук! Одиночный, небрежный стук.

Фелиси подлетела к двери.

— Кто там?

— Я… — ответил глухой голос.

Фелиси бросило в жар, потом в холод. Какое счастье… Она открыла дверь — доктор ввалился, будто за ним гнались, быстро прикрыл дверь и так же быстро огляделся. Постель разложена, но не смята, на столике вино и фрукты, догорает свеча… горничная в шёлковом халате не по средствам, с распущенным пояском… Сияет.

— Итак, — холодно произнёс доктор, глядя поверх Фелиси. — Вкусим счастья в данный момент времени? — Он был в костюме, от него пахло дорогим парфюмом.

Фелиси обрадованно протянула к любимому руки и отдёрнула, остановленная его неприязненным взглядом.

— Хотите вина? — пролепетала она.

— Не пью.

Она хотела сказать, что так счастлива его видеть, что все её мысли… все мечты…

— Ты готова?

Не мешкая, доктор взял её за талию, развернул и понудил встать на колени на краю постели — как будто манекен двигал. Она ждала, а он возился сзади, расчехлялся, принимал меры предосторожности и, когда наконец прикоснулся ледяными руками к её голым ягодицам, ей на мгновение показалось, что на нём медицинские перчатки.

Потом на ум ей пришла дурацкая поговорка про долго запрягал и быстро ехал. Вообще, всё, что случилось между ними, вышло очень грубо и неприятно. И ни одного поцелуя, ни одного человеческого слова… Совсем не так, как мечталось.

Запахнувшись в халат, Фелиси села на край постели. Она была расстроена и опустошена.

— Ну, что там за секрет? — в нетерпении спросил доктор, застёгивая штаны.

Не говори ему, пусть помучается, пусть придёт ещё раз, послышался Фелиси насмешливый голос Гриватты.

— Ты ещё придёшь? — робко спросила она.

— Не смей говорить мне ты! — прошипел доктор. — Я выполнил свою часть уговора, очередь за тобой!

Такой грубый… И спесивый, до тошноты… Она пискнула сорвавшимся голосом:

— Пошёл ты к чёрту!

Доктор застыл на месте, лицо у него сделалось таким страшным, что Гриватта внутри Фелиси затихла.

— Ты, как скота, вынудила меня с тобой спариться, — медленно произнёс он, — а теперь пошёл к чёрту?

И он закатил ей оплеуху, от которой искры посыпались из глаз, потом ещё одну… и ещё… Фелиси, взвизгивая, забилась в угол постели и там всхлипывала от унижения и боли.

Доктор брезгливо отряхивался, стоя посреди комнаты, до краёв наполненной его презрением. Фелиси видела, что ему хочется ещё как-то оскорбить её, но он понял, что это тупиковый вариант, и сумел взять себя в руки.

— Я не стану извиняться. Сама виновата. Расскажи о тайне, которая меня касается, и я уйду.

Всё рушится, всё кончено… До чего же ей плохо… Фелиси хотелось умереть.

— О тайне? — В ней снова проснулась Гриватта, с её наглыми нотками в хрипловатом голосе: — Кому тайна, кому нет! Все знают, кроме вас, доктор.

Он затрясся.

— Говори!

Фелиси ещё острее почувствовала исходящие от него флюиды ненависти. Да в самом деле… к чему эти нервы… всё равно секрет скоро лопнет, как мыльный пузырь…

— Вы внебрачный сын Хозяйки…

Рухнувший потолок произвёл бы меньшее впечатление. Доктор переспросил и встал столбом, потом тяжело задышал.

— Кто отец?

— Хаммонд Риц…

— И все знают?

— Конечно! — Фелиси не могла успокоиться и, нащупав болевую точку, лихорадочно придумывала новые подробности. — Давно! Много лет! — Внезапно она вскрикнула: на постель запрыгнула невесть откуда взявшаяся Сантэ.

Мурра вольготно разлеглась на подушке, мягкие кошачьи лапки упёрлись Фелиси в бок, а потом кошка выпустила когти…

Увидев Сантэ, доктор почуял неладное и как ошпаренный выскочил из комнаты. Фелиси, к её великой досаде, не могла уехать домой: требовалось разрешение ловиссы, чтобы отпереть входные двери, поэтому до самой зари она крадучись бродила по дому в компании Сантэ.

Чтобы отогнать от себя мурру, не было и речи, Хранители воспримут это как нападение и отсекут ей руку или вообще лишат жизни… Напрасно охваченная страхом Фелиси пыталась задобрить Сантэ ласковыми речами и умильными взглядами, она не могла ни сесть, ни лечь, ни стоять на месте — рассерженная кошка тут же принималась точить об неё когти. Едва настало утро, вконец измотанная Фелиси кое-как переоделась, натянула чёрные брючки, чтобы прикрыть расцарапанные ноги, и позвонила Канту, что вызвала такси и скоро приедет в его крошечную съёмную квартиру.

Айк, дежуривший на посту у главного входа, конечно, сразу заметил, что Фелиси торопится и чем-то расстроена.

— Куда так рано, Лиси? Сегодня не на смену?

— Кантик заболел… И я выходная… — кое-как выговорила она, наваливаясь на тяжёлую входную дверь.

3

— Ну, что с тобой? Что случилось, моя хорошая? — успокаивал Кантик рыдающую на кухне Фелиси. — Неприятности на работе? Я тебе сейчас чайку… А может, котилы плеснуть?

— Ты ведь меня любишь, правда? Даже если я не такая хорошая, как ты думаешь?

— Ты для меня всегда хорошая.

— Кантик… Кажется, я излечилась от своей ужасной зависимости…

— Доктор Риц помог?

— Он…