Страна потерянных дорог

— Когда все стихло, я вышла из комнаты. Уже чувствовала, как застывает кровь в моих жилах, как твердеют мышцы, а дыхание замедляется. Я хотела увидеть все своими глазами… но вокруг была только кровь. Никто не выжил, не осталось даже тел, лишь… все стало алым! Стены, гобелены, окна, потолок… и никого. В Атриуме я нашла Делиана. Он и семь его прихвостней были живы. И тогда я сказала ему, что буду вечность рассказывать каждому, кого встречу, что он сделал. Нигде и никогда он бы не спрятался от правды, потому что его Зеркало — врет, но статуи не могут лгать.

Карина говорила с напором, с такими живыми эмоциями, что Макс даже забыл, что перед ним каменное изваяние. Казалось, девушка просто загримирована, как выступающие в парках артисты, с которыми можно сфотографироваться. Но было заметно, что эти эмоции выпивают последние крохи жизни из каменной девушки. Ручейков с песком становилось все больше, они текли по ее телу и оседали на плитах пола.

— Он испугался. Какой бы силой ни обладал, но убить меня не мог, а Егерь еще был жив и мог вмешаться, если бы узнал правду о случившемся. Тогда Делиан сказал, что опечатает Цитадель. А так как все ученые каждого из трех бастионов мертвы, то некому будет открыть двери. Значит, мою историю никто не услышит. Он сказал: «Никто не придет. И совсем скоро Вселенная погибнет. Все старое отомрет, чтобы дать дорогу новому. Иному миру».

— Какому? — шепотом спросила Ника, от ее тихого дыхания дрогнуло пламя свечи.

Статуя перевела свой пустой взгляд на девушку и покачала головой.

— Он лишь сказал, что этот мир будет принадлежать не людям, а бэлам. Великим, ужасным и прекрасным.

— Куда он ушел, ты знаешь? — поинтересовалась Майя. Она с беспокойством смотрела на каменную пыль и крошки, которые все активнее сыпались с Карины.

— Не знаю. Он забрал Зеркало, опечатал Цитадель изнутри и исчез, вместе со своими прихвостнями.

— Изнутри?

— Да. Именно, — веско ответила статуя.

— Ты видела его после этого? Ты же должна была ходить по территории по ночам?

— Каждую ночь я обыскивала все корпуса, каждую комнату, скверик или сарай. Но его следов нигде не было. А после… время остановилось даже для меня.

Майя едва могла сдержать нервную дрожь, слезы текли по ее лицу, как ручейки пыли по телу ее подруги. Но она продолжала задавать вопросы, и Макс поразился мужеству этой хрупкой блондинки.

— Он не сказал, никак не обмолвился, что же еще он сделал с Арканией?

— Нет, только то, что нашел «корень всех бед». Не знаю, что это значит, я лишь случайно подслушала один ночной разговор.

— Зеркало, — поспешно проговорила Майя. — Как думаешь, за ним что-то было?

— Уж точно не Правда, — улыбнулась рассыпающимся лицом Карина. — Прости, сестренка. Большего я не знаю. И мне пора. Как же я рада, что ты жива, что нашла сюда дорогу. Уничтожь его! Отомсти за каждого из нас, за Клиоса, за Лору, за всех наших ребятишек, что учились тут и были нам как родные дети. За Садовника и за всю нашу Вселенную. Может быть, она и была ветхой и сложной, но это был наш дом, а он его уничтожил.

— Я тебя люблю, сестричка! — расплакалась в голос Майя и бросилась вперед, пытаясь в последний раз обнять подругу. Ей это удалось, но лишь на одно краткое мгновение.

— А я тебя! — тихо ответила статуя и полностью обратилась в каменную пыль, рассыпаясь по полу и прекращая свое странное существование.

Некоторое время царила полнейшая тишина, только Майя плакала, горько и безутешно. Неотрывно глядела на кучку каменной крошки под ногами и серую пыль, что оседала на ее руках, которые миг назад обнимали подругу.

— Твоя история была услышана. Мы чтим твой подвиг! — дрогнувшим голосом проговорил Макс, нарушая скорбное молчание.

Глава 34

Макс глянул на Майю и осторожно ее обнял за плечи, отводя обратно в комнату, где горел камин. Он усадил девушку в старинное кресло и укрыл пледом, а затем подбросил в огонь пару поленьев. Но едва ли жар пламени мог разогнать тот жуткий холод утраты, что гнездился в сердце Майи.

— Она обрела покой, — тихо и хрипло заметил Макс, пытаясь хоть как-то нарушить тяжелую тишину. — Я здесь недавно, но судя по всему — это ведь редкость. Когда статуе удается рассказать свою историю и освободиться…

Майя не ответила, и Макс не стал продолжать. Знал по себе, что в моменты горя все слова кажутся пустыми и вычурными, и скорее раздражают, чем приносят облегчение.

Долгое время все молчали. Костя налил в чашку травяного чая, но даже ароматные травы не смогли бы помочь успокоиться. Майе нужно было время, отгоревать, оплакать смерть подруги и всех тех, кого она знала и любила.

Но Макс не мог предположить, что Майя через десять минут молчания решительно вытрет слезы, в четыре глотка выпьет чай и твердо оглядит чуть покрасневшими глазами своих новых друзей.

— В Зеркале что-то было. Не просто истины, какие-то иллюзии или картинки. А нечто куда более серьезное, — хриплым голосом проговорила она.

Макс нехорошо нахмурился, против воли ощущая, как липкий холодок ползет по спине. Он сел поудобнее, вытянув ноги в сапогах поближе к жаркому огню и задумчиво проговорил: