Страна потерянных дорог

Через минут десять девушка, утирая слезы, вернулась в зал кафе, следом шел Костя и, улыбаясь, рассказывал о своем питомце:

— Не, ну она с характером у меня. Настоящая девочка, иногда капризничает, но если что касается работы, то свое дело знает. Очень ответственная булочка! Правда наелась до отвала, будет очень медленно ползти теперь, так, может, я и заночую. Пусть отдохнет и переварит. В Пристани хороший фураж, не то что на заправках вдоль трассы!

— У вас прям заправки для таких, как Шала? — удивилась Ника, садясь за стол.

— Конечно! И мойки, и заправки, и точки ТО вдоль дорог, где их лечат и осматривают.

— А ей с контейнером не тяжело?

— Нет, ты что! Она может еще больший вес таскать все время, но законом стоит ограничение на погрузку, высчитывается по формуле, в соответствие с массой и размером зэфки, — Костя сел за стол, глянул на Нику и, увидев непонимание, расшифровал сокращение: — Зверофуры.

Лина улыбнулась сначала парню, затем Нике и поставила на стол тарелки с едой.

— Пора ужинать, а то мне кажется, что вы оба устали и набегались. Я подготовила вам обоим по комнате наверху, так что как захотите, можете ложиться спать.

Ника посмотрела на статную хозяйку и пожала плечами:

— Я так не могу, давайте я хоть сколько заплачу за еду и ночлег…

— Расслабься, — проговорил Костя, ободряюще коснувшись руки девушки. — Таковы законы: в Пристани для ходоков бесплатно все. Но если решишь поехать со мной, то я могу тебя указать в качестве не только ходока, но и помощника, будешь получать зарплату от корпорации.

«Звучит, как план», — подумала Ника и принялась за еду, хотя очень слабо себя представляла в роли дальнобойщика, тем более на зверофуре.

Ночью пошел снег. Ника сидела на широком подоконнике второго этажа гостиницы, в ее комнате было тихо и уютно, а за окном падал снег. Ложился хлопьями на лес вокруг, на навес, под которым дремала Шала, на мощеные дорожки дворика и спящие зимой растения на клумбах.

Со второго этажа стало видно, что нет в округе ни железной дороги, ни Таганрогского залива. Ника даже выходила на погрузочный балкон, чтобы осмотреть окрестности по кругу.

Ничего. Только огромный лес вокруг с одной стороны, какие-то заснеженные холмы с другой. А еще… у самого далекого горизонта темнели под зимним небом очертания гор.

Она уже точно не дома. Не спишешь все на бред, не махнешь рукой — дескать просто заблудилась в крошечных прибрежных поселках.

А еще этот пейзаж. Кажется, она начинала понимать, о чем говорил Костя.

Все было таким банальным, он прав: деревья деревянные, снег снежный, небо небесное. Но что-то неуловимо было другим, и эти глубинные, но очевидные отличия превращали банальный, по сути, пейзаж вокруг в некую чудесную и волшебную картинку.

Значит, это правда. Она оказалась черте где и пока не ясно, как выбраться и вернуться домой.

Что она здесь будет делать? Раз уж из кустов не появился старый волшебник или какая озерная дева не выпрыгнула из фонтана. Раз никто не ударил посохом о землю и не произнес: «Ты избрана спасти мир!», то что ей теперь делать?

Начать жизнь с нуля, без друзей и семьи, ничего не зная о мире вокруг.

«А я справлюсь?», — подумала Ника. Затем грустно вздохнула, не в силах оторваться от созерцания падающего снега за окном.

Она с шестнадцати жила одна, с тех пор, как дедушка попросил присмотреть за квартирой, уезжая в отпуск на море. А когда он погиб где-то под Туапсе, вскрылось завещание, и Ника так и осталась жить в старой квартирке деда.

Школу закончила сама, подрабатывала в кафе на кассе. Крутилась, училась, пыталась без навыков привести квартиру в божеский вид. Кроме дедушки, никто не помогал, никогда. Даже родители, которые так и не простили, что дед ей оставил недвижимость.

«Выживу!», — уверенно подумала Ника. Затем глянула на часы и поняла, что пора спать. Костя сказал, что стартует рано, у него еще много доставок, график, работа. Так что нужно немного отдохнуть прежде, чем отправляться в путь. Куда бы он ни лежал и чтобы ни ждало в дороге — следует поспать.

Нике снилось, что она сидит в заснеженном лесу у костра и печет в углях картошку. Ворошит кривым сучком почти прогоревшие поленья и жмется к огню от пронизывающего холода.

— Значит, тебе это не нужно? — спросил человек, сидящий напротив, через костер. Ника не видела его лица и никак не могла вспомнить, кто это. Вроде бы какое-то знакомое имя вертелось на языке… или не имя даже…

— Забирай, — кивнула девушка, пытаясь поддеть из углей одну из картофелин. — Купила, чтобы поиграть с друзьями, но они не оценили.

— А это что?

— Маленькие грабли, ухаживать за растениями в саду. Раньше во дворе у пятиэтажки родителей сажала цветы, но потом мама стала ругаться, что под окна квартиры приходят люди, сидят, как в парке, на лавочке, и шумят. И что нужно и цветы убрать, и лавку распилить. Если нужны — тоже забирай. Ты ведь меня выручил.

Мужчина по ту сторону костра некоторое время помолчал, затем едва слышно устало вздохнул.

— Ты хороший человек, чистый, адекватный, — заметил он. — Это большая редкость, в обеих Вселенных.