Страна потерянных дорог

— Считайте себя покорителями Целины. Первопроходцами нового мира. Потому что никто из нас не знает, что наш ждет. Ни-кто, — веско повторила Садовник. — Я сама здесь всего несколько лет, была первой, кто нашел осколок Арки, затерянный среди мегаполиса. Нашел и оказался по ту сторону. Но даже с благословением Аркании и данной мне силой, я понятия не имею, что наш ждет. Потому что мои знания — все из Старого мира, а знания местных — о старой версии Арки. Но то, что наш ждет — нечто совершенно новое. И нам предстоит во всем разобраться самим. Разве не здорово?

Макс невольно улыбнулся, совершенно по-детски. Стать первооткрывателем новых земель, целого огромного мира, где каждая дорога — только его, ибо раньше по ней никто не ходил…

— В этом плюс нашей участи и в этом же минус! Мы понятия не имеем, что делаем, зачем и почему. Придется учиться, двигаться на ощупь и пытаться вкурить.

— Аркания нас выведет, — серьезно заметил Макс, вызвав удивленные взгляды. Он сел на край постели и потер ладонь руки, словно это могло помочь сконцентрироваться и верно выразить свою мысль. — В Лесу я шел по знакам Аркании. Когда я выбрал неверный путь, мне попадались преграды. И я послушался и свернул, выбрав новое направление. Чем вернее был мой курс, тем меньше мне встречалось проблем, тем легче было двигаться. Дорога сама ложилась под ноги. У нас с вами есть лучший навигатор — сама реальность, разумная, живая. Которая может нас вести, защищать, оберегать, давать подсказки. Надо только слышать.

— Мы помогли мельнику, и он подсказал нам верный путь к Затону, — тихо отозвался Костя. — Ты прав… дорогу осилит идущий!

Часть 3 Нерассказанные истории Глава 22

За окном кабины Шалы стали попадаться не только высокие холмы, уже больше похожие на горы, но и топи между ними, в оврагах. За холмами царила ранняя весна, снег сошел, и теперь талые воды заполнили все низины. Склоны покрывала едва заметная зеленая поросль, еще редкая и тонкая, как дымка.

Ника сидела на постели, обхватив себя за колени, и смотрела в окно. «Из Затона мало кто возвращается». И вот они уже покинули Холщово, последний обжитой город Пограничья, и двигаются вглубь этой странной реальности.

По бокам грунтовки, отсыпанной щебнем, уже не попадалось ни одиноких домиков фермеров, ни следов цивилизации, а на самой дороге было тихо и пустынно. Ни других зэфок, ни машин.

Последним мелькнул аккуратный каменный домик, от которого на километры разносился вкусный аромат. Позади здания, в пристройке, работала частная пекарня. И пока Макс спускался вниз, чтобы купить хлеба, Ника все думала: а не сюда ли возит муку тот мельник, которому они помогли с дамбой?

Еды в их запасах было предостаточно, но аромат свежеиспеченного хлеба сводил с ума, и пришлось сделать остановку и лишнюю покупку.

Садовник ушла глубокой ночью, оставив им кошелек с местными деньгами в качестве оплаты расходов на путешествие. Так что теперь можно было не занимать деньги у Кости, а самой покупать себе вкусности.

Ника ехала, глядела в окно и по кусочку откусывала от багета, смакуя насыщенный вкус хлеба. Даже в детстве или в дорогой крафтовой пекарне он не был таким вкусным. И вроде бы — какая малость, а такая радость, как говорила Майя.

Ника глянула на белокурую девушку, сидевшую на выдвижном диванчике у стены и неотрывно смотревшую на дорогу. После общения с Садовником, Майя молчала. Было видно, что она подавлена, но, как Ника ни пыталась, на разговор ее вывести не удалось.

Одно дело понимать, что ты долго бегала неразумной тварью по Лесу. Уже тяжело. Но совсем другое — узнать, почему именно вокруг нет ничего знакомого. Что пока ты охотилась в Лесу, весь твой мир был уничтожен. Все, кого знала, погибли. Ни одного знакомого места, ни единой близкой души. Майя не хотела это обсуждать, просто молчала, глядя на дорогу, и о чем-то думала. Так что Ника оставила ее в покое и погрузилась в собственные размышления.

В дальнем пути думалось о какой-то ерунде. Например о том, что, когда Ника в последний раз была в цивилизации, ей даже в голову не пришло зарядить телефон. Что ее смартфон уже который день валялся забытым в рюкзаке, не только из-за отсутствия связи, но и вообще — оставленный за ненадобностью. Как и очень многое из того, что когда-то имело смысл.

Удобную и продуманную рабочую обувь ей уже не хотелось сменить на брендовые кроссовки или туфли на каблуке. Стало плевать на растрепанные волосы, без утюжка теперь торчащие во все стороны непослушными кудрями.

Все старое казалось лишним, бессмысленным. Да и зачем оно все, если есть вот этот мир за окном. Ника стала понимать, о чем говорила Катя с волны операторов зэфок. Про «оказалось слишком глубоко».

Первые дни в Аркании пришлось привыкать к насыщенности, что ли. К обилию текстур и фактур, к тому, насколько глубже, многограннее и сложнее реальность вокруг, по сравнению со Старым миром.

Но чем дольше милая Шала несла их на своей спине вдаль по неизведанным дорогам, тем глубже становилось все вокруг.