Страна потерянных дорог

Весеннее небо было бездонным, а бесконечные холмы по бокам от тракта казались нарисованными маслом. Такие фактурные, рельефные. Такие настоящие.

Ника знала, с чем это сравнить. В далеком детстве они жили бедно, вроде бы девяностые уже прошли, но вплоть до десятых годов жилось тяжело. И в их доме был только черно-белый телевизор, старый такой, выпуклый. Лишь когда Нике исполнилось шесть лет, родители взяли в кредит новый. Более плоский, хотя и большой, а самое главное — цветной. И Ника не могла от него оторваться, пораженная до глубины души.

Она сидела часами, смотрела все подряд, даже новости и какие-то непонятные передачи, просто завороженная цветными, глубокими картинками, что сменяли друг друга.

Наверное, к такому надо просто привыкнуть. Адаптировался же ее мозг сначала к цветному телевизору, потом и к 3D фильмам, смартфонам, компьютерам. И это уже не оказывало такого гипнотического эффекта.

Но пока хотелось выйти наружу, трогать кору деревьев, гладить эту пушистую коротенькую зеленую «шерстку» холмов, смотреть, как плывут облака в лужах.

— О чем задумалась? — спросил Макс, присаживаясь на край кровати и бесцеремонно откусывая кусок от багета, который Ника все еще держала в руках. Девушка рассмеялась и отодвинула хлеб подальше.

— Ты от кота заразился? Это его коронный номер — сделать неожиданный кусь и отобрать часть еды.

Макс улыбался и жевал, а Ника вдруг поняла, что он сделал это специально. Хотел развеселить ее, рассмешить, озадачить. А еще, что это хороший показатель — Конь оттаял. Исчезла изматывающая собранность, напряженность, зато появились спокойствие и даже некоторое ребячество.

Ника в двух словах пересказала свои мысли, отчего Макс некоторое время пристально смотрел в окно, словно ранее не замечал этот переход к еще более глубокой реальности.

— Знаешь, какое у меня ощущение? Как будто наложили на фото фильтр, — заметил он, неосознанно хмурясь. — И добавили детальности. Только не на компе, а прямо на сам мир. Но ты права, надо быть готовыми к тому, что в Затоне… нам придется еще адаптироваться.

— Реальность тут ни при чем, — вдруг заметил Костя, до этого момента молча качавшийся в гамаке и читавший книгу. — Это в вас дело.

Макс и Ника с интересом посмотрели на оператора зэфки, ожидая продолжения мысли или хотя бы пояснений.

— Куски Аркании раскиданы по Старому миру: заходи, живи, иди в Пограничье. За углом, прямо у дома, где старый клен, в закутке промзоны, куда ходят курить сотрудники склада. Повсюду. Это не реальность меняется, это вы начинаете ее видеть.

Костя отложил книгу, вылез из цепких объятий гамака и пошел наливать себе кофе из термоса.

— Я Арку давно видел, еще до того, как попал к Пристани. И был один момент. Я, когда только переехал в новый город, снимал коммуналку в рабочем районе. Отвратное место: панельки с обшарпанными коридорами, все обоссанное, грязное, соседи почти все алкоголики и наркоманы. Там местные спивались целыми поколениями, а нормальные люди бежали, как только удавалось накопить денег на новое жилье. И вся округа отвратная, даже частный сектор. Я тоже быстро сбежал, переехал. В то время как раз уже начал зарабатывать хорошо в рейсах, не хотелось даже в редкие дни, когда выходные, находиться в таком месте. И, видимо, тогда же стал погружаться в Арканию. Через два года я по делам заехал в тот район… и завис. А вы меня поймите — я эти места хорошо знал, видел постоянно, все облазил. И внезапно я увидел все по-новому: район был красивым, до одури. Документы тогда забрал и пошел гулять, заходил во все дворики, прошелся по рощице на окраине…

Костя на миг замолчал, отпивая кофе из кружки, подумал и добавил еще ложку сахара, медленно помешивая.

— А знаете, что самое жуткое было? Когда я понял, что район-то не изменился! Не то чтобы там новые дома построили или территорию облагородили. Да даже капремонта старых панелек не было — как стояли серыми гробами, так и стоят. Ничего не поменялось, все на своих местах, каждое дерево и ларек. Но все вокруг стало другим, хотя и осталось прежним.

Костя пожал плечами, закрутил крышку на термокружке и вернулся в гамак к оставленной книге и мягкому покрывалу.

— Тогда я и понял, что ты можешь настолько далеко уйти в Арканию, насколько сам готов.

— Красота в глазах смотрящего, как говорится, — заметил Макс и снова глянул в окно. — Но подобная новость меня радует. Значит, мы готовы к той работе, что на нас возложена. Я сомневался, если честно. Потому что все, с кем мы общались, говорили, что в Пограничье уже годами околачиваются и не уходят. А мы даже недели еще не провели, а нужно идти глубже.

За окном маячила одна из голов Шалы, которая с преданностью смотрела на хозяина и слушала человеческие разговоры. Кто знает, что из сказанного она понимала, но явно была крайне заинтересована, лупоглазо моргая и внимая.

Костя чуть махнул книгой, которую держал в руках, и снисходительно улыбнулся попутчикам.