Страна потерянных дорог

Лагерь разбили на небольшой полянке у кромки леса. Благо, этот берег был выше реки и не заболочен. Макс набрал хвороста и развел костер в небольшом углублении, где один из валунов защищал пламя от ветра. В огне не было особой нужды, но Конь чувствовал, что это необходимо: просто посидеть у костра, пожарить картошку в углях, попить свежего кофе, немного прийти в себя. А лучше попробовать искупаться, застирать шмотки от крови и высушиться у огня.

Пока он занимался лагерем, Ника убралась в кабине и снесла вниз продукты для ужина, а Костя с Майей занялись кормлением Шалы. Привычные действия помогли команде немного успокоиться и прийти в себя после переправы и ее сложностей.

На спине Шалы, там, где раньше позади кабины шел грузовой контейнер, теперь маячил небольшой резервуар с фуражом. Макс хотел было помочь, но Костя очень уж оперативно присоединил какой-то рукав к железной стенке, а внизу собрал нечто, похожее на каркасный бассейн, куда по шлангу самотеком и сыпалось зерно. Шала с интересом наблюдала за происходящим, но сидела смирно и ждала.

Мокрая от крови одежда причиняла дискомфорт, не только физический, но и моральный. Уже полностью стемнело, так что Макс просто отошел подальше от лагеря, стянул с себя окровавленные шмотки и быстро, задыхаясь от холода, ополоснулся. Стоял буквально по щиколотку в ледяной воде и по сути даже не купался, а умывался. Но даже без полного погружения в реку через минуту стало трудно дышать, а все тело затряслось от холода. Мышцы сводило судорогой, но Макс продолжал, смывая подсохшую кровь с рук и живота.

Вскоре к банным процедурам присоединился Костя, принеся с собой пару полотенец и сменную одежду из кабины.

Через пару минут Макс быстро вытерся и поспешно натянул свежую и чистую рабочку. От холода сводило конечности, так что едва удалось протиснуться в рукава и штанины. После одевания через пару минут стало намного лучше, и когда дыхание восстановилось, он стал полоскать в проточной воде свою форму, выбрав для этой цели подходящий плоский камень.

— Ты тоже ополосни, свернется — потом хрен отмоешь. Как раз кровь хорошо в холодной воде сходит, — заметил Макс, мельком глянув на Костю. Вроде бы парень уже отошел от потрясения, хорошо.

Вокруг окончательно стемнело, а ветер, что дул вдоль реки, стал по-зимнему холодным и колючим. Надо бы быстрее у огню, не хватало еще простыть.

Когда со стиркой было покончено, Конь аккуратно сел на чуть качающийся камень, ополоснул ноги от песка, вытер и натянул сначала носки, а затем и ботинки. Хотелось к костру, где девочки уже что-то готовили, было светло и тепло. Но пришлось дождаться Костю и вернуться вместе.

Шала деловито чавкала ужином, засунув одну косматую голову в бассейн с насыпанным зерном, а второй смотрела вдаль, на горную реку. На ее лупоглазой мордочке застыло почти философское выражение. Наверное, редко бывает в диких местах, вот и залюбовалась.

— Хорошая такая мисочка, — улыбнулся Макс, кивнув на бассейн с кормом. Уже и костер горел, и весь его экипаж сидел у огня, и зэфка заправлялась. Затем глянул на примолкших ребят и вздохнул. — Вы как?

Костя небрежно махнул рукой, дескать, уже отошел вполне. Майя честно сказала, что перепугалась и очень сильно переживала за Шалу. После этих слов к костру приблизилась не занятая ужином голова и благодарно уставилась на девушку.

— Ника? — протянул Макс, когда понял, что не может встретиться с ней взглядом. И вообще девочка выглядела не потрясенной, а скорее подавленной.

Несколько минут она молчала, мешала палочкой угли в костре, рассыпая искры в темноте. Затем с тяжелым вздохом проговорила, не поднимая взгляда:

— Может мы не правы? Переться черт знает куда ради великой цели — это наш выбор, личный, человеческий. Наши там идеалы или комплексы, уж не знаю. Но Шалу тащить сюда было безответственно.

— Нет, Ник, ты не права, — отозвался Костя, поправляя котелок с чаем на углях. — Бывают ЧП на обычных дорогах и даже на платных трассах. С травмами, еще и куда более серьезными. А там какой смысл? Вовремя груз доставить?

Ника все еще сидела, не поднимая головы. Так, словно это она одна была виновата в том, что Шала пострадала. Макс сел рядом и бесцеремонно обнял девушку за плечи, укрывая мягким пледом.

— Костя дело говорит. Зэфки — звери, им даже привычнее вот так, без груза, бегать по пересеченке. И мы не рискуем нашей булочкой понапрасну, не лихачим. Нам сейчас некуда было деваться — мы даже обратно уже не успели бы до темноты переправиться. А ЧП случаются, видишь, иногда даже здесь, в Аркании. Но мы все целы, Шала вон кушает спокойно, а это главное. Значит, все хорошо.

Ника тяжело вздохнула, но не ответила. Макс посидел рядом какое-то время, продолжая ее обнимать и говорить, что никто не виноват и все хорошо. Костя рассказывал о Пустоши, где живут дикие зэфки и что там условия куда суровее, а о прирученных зверях хотя бы заботятся, лечат и кормят. Через пару минут Ника шевельнулась, потянувшись к чаю, и Макс решил, что это хороший знак. Разомкнул объятья и занялся картофелем в углях.