Страна терпимости (СССР, 1951–1980 годы)

Ксеня брезгливо морщилась, если ей приходилось есть за столом одновременно с бабкой. У той все валилось из рук. Она просыпала соль, проливала суп, сыпала сахар мимо чашки с чаем и собирала со стола, покрытого старой, потрескавшейся клеенкой, сухонькой, скрюченной ручкой с грязными ногтями хлебные крошки и, широко разевая беззубый рот, кидала их туда и при этом ехидно косилась в сторону Ксени и, конечно же, ловила ее брезгливую гримасу. Ксеня подозревала, что бабка ведет себя так назло ей, выставляя свою неопрятность в пику Ксениной аккуратности.

Их молчаливая вражда, правда, не затянулась. Однажды они разговорились. Бабка и вправду оказалась ведьмой-знахаркой: она умела заговаривать ячмень, чирей, зубную боль. Но, кроме того, что было самым притягательным для Ксени, бабка умела привораживать и отвращать мужчин. Она поведала, что в молодости не была красавицей, но дед, в ту пору самый видный парень в их околотке, полюбил именно ее. «С божьей помощью» – притворно вздохнула бабка, заканчивая рассказ.

Дед до сих пор смотрелся молодцом, особенно когда хлебнет из запрятанной где-нибудь в саду бутылки дешевого винца. Глаза его начинали молодо блестеть, щеки покрывались румянцем: он выпрямлялся и молодцевато расхаживал по садовым дорожкам. Причем, ходил он не просто так, наобум, а держал направление в сторону очередной, спрятанной в саду бутылки. Их обычно бывало несколько. И кружа так по саду, к вечеру он набирался основательно и становился прямо-таки храбрецом – трезвым он побаивался своей супруги – и даже хлопал ладонью по бабкиным юбкам, что означало – заду. Такой игривый становился.

Ксеня пошла в десятый класс. Школа была деревянная, двухэтажная, старой постройки. Классы были тесные, коридоры узкие: в них могли пройти плечом к плечу от силы четыре человека. Посередине небольшого двора стояла уборная «М» и «Ж». К концу учебного года Ксеня и еще четверо девчонок начали покуривать: сначала дамские длинные папиросы «Любительские», а потом болгарские сигареты «Шипка» или «Солнышко».

Ксеню посадили за первую парту в крайнем ряду возле двери. Рядом с ней позже на пару месяцев подсадили тоже новенькую: Люську Токареву, Торю – симпатичную девицу с большими, слегка раскосыми, приподнятыми к вискам голубоватосерыми глазами, аккуратными темными бровями, изящным прямым носом и полногубым ртом, который в отдельности смотрелся бы несимпатично, но вкупе с остальным придавал лицу особую пикантность. У Люськи были роскошные пепельные волосы, раскинутые по плечам, стройная фигура с небольшой грудью, тонкой талией и прямыми мускулистыми ногами.

Ксеня тоже к тому времени тоже обладала внешностью броской: дерзкий взгляд зеленовато-карих глаз, вздернутый, но аккуратной формы нос, губы пухлые – от природы малиновые, темные брови вразлет, овал лица монгольского типа – с приподнятыми вверх скулами, в деда-бурята. Копна небрежно собранных на шпильки каштановых вьющихся волос завершала ее портрет. Фигура и ноги, что особенно ценилось мальчиками и являлось предметом зависти девчонок, были в полном порядке.

До появления двоих новеньких сразу да еще таких видных в классе были свои авторитеты. Одна из девчонок – Валька Бараковец – считалась первой красавицей. У нее была идеальная фигура, хотя ноги портили слишком полные икры, и пышные, мелковьющиеся пшеничного цвета волосы. Лицо с серыми глазами, прямым римским носом и тонкими, но изящной формы губами лучше смотрелось в профиль, чем фас – тогда оно выглядело плоским. Щеки цвели кирпичным румянцем крепкой, ядреной деревенской девки. Вале же хотелось аристократической бледности. Но против природы не попрешь, и пудра не помогала. Зато в профиль она была неотразима!

Вторым авторитетом по всяческим проказам, типа коллективного ухода с уроков, отказа отвечать домашнее задание, была Лилька Кулакова. На свой день рожденья отличилась тем, что принесла в класс большую, «долгоиграющую» бутылку портвейна. На одном из уроков пустила ее по рядам. В тот момент, когда учитель отворачивался к доске, очередная девица делала глоток – другой прямо из горлышка. Мальчишки в этом мероприятии не участвовали. Они в классе были на вторых ролях: скучные и порядочные, к тому же еще не употребляли спиртного и, за исключением двух отъявленных, не курили. Внешностью Лилька, как две капли воды, напоминала Калягина, только моложе, и когда он в одном из фильмов играл женскую роль.

Не прошло и двух месяцев со дня появления Ксени в классе, как она стала привлекать к себе всеобщее внимание своим внешним видом и вызывающим поведением. Ее школьное платье было чуть короче, чем у остальных. Брюки она надела первая в городе, за ней последовала Люська. Они дерзко шагали по центральной улице, и бабки сыпали ругательствами им вслед. Были и такие, которые плевались. Торя (прозвище от фамилии Токарева) – в серых брючках, Лапка (прозвище Ксени) – в черных. Бабки крыли: – Сучки! Ну, оторвы!