Страна терпимости (СССР, 1980–1986 годы)

Ксения заговорила первая: – Юрий Михайлович, прощаюсь с вами. Сегодня последний день отработала. Завтра уже на новое место. Вы – чудесный человек, и пишете замечательно, очень правдиво и честно. Я вам желаю стойкости. Люди, к сожалению, не всегда понимают, что наносят человеку обиду, как в вашем случае. Язык мелет, а сердце молчит. Мне будет не хватать вас, вашей доброты.

Ксения догадывалась, что Гердов был немножко в нее влюблен, особенно после того случая, но никак не проявлял свою симпатию. Ростов тоже был к ней неравнодушен, но он хотя бы комплименты говорил. А Гердов только смотрел на нее ласково.

Гердов: – Дорогая Ксения Анатольевна, я очень, очень рад за вас, что кто-то оценил ваши способности и предложил место в издательстве. Догадываюсь, что кто-то рекомендовал вас. Ну, это не мое дело. Будь у меня возможности, я бы назначил вас завредакцией, не сомневаясь, что вы справитесь.

Ксения: – Ой, Юрий Михайлович, вы меня смущаете! Только вам проболтаюсь. Вы же знаете Акима Тарази? (Гердов кивнул) Вот он попросил за меня своего друга Мусаева. Никакой тайны мадридского двора.

Гердов: – И правильно сделал, не пожалеет. Как бы я хотел, чтобы вы работали в русской редакции! Там нет знающих редакторов. А вам бы я с радостью доверил свою новую книгу, рукопись уже ходит по рецензентам, надеюсь, поставят в план.

Ксения: – Я бы тоже не отказалась работать в русской редакции. Поживем-увидим. Не Боги горшки обжигают, будет место, попрошусь. Берегите свои нервы, Юрий Михайлович! До свиданья!

Гердов пожал ей руку, прощаясь, и ушел. «Ну, вроде, со всеми распрощалась. Жаль даже расставаться, столько хорошего о себе услышала. Жаль, Федина сегодня нет, сказал бы что-нибудь ехидное на прощание», – подумала Ксения, осмотрелась в последний раз, взяла пакеты с вещами и покинула приемную «Простора». Дела Елизавете она сдала еще вчера. Дома она позвонила Акиму, от души поблагодарила. Еще один этап ее жизни закончился. Пришла чужой и ушла чужой. Ну, почему она считает себя выше других? Почему ей не усредниться? И все были бы довольны.

33

На следующий день она вышла в переводную редакцию. Атмосфера с самого утра была рабочая. Тихо шелестели стра-ницы, изредка звонил телефон. Она стала изучать картотеку. Авторов она почти никого не знала. Маститых казахских поэтов и прозаиков переводили, в основном, москвичи. Среди них были довольно известные имена. Разбирая карточки, Ксения присматривалась к троим женщинам-редакторам. Одна сидела, как она поняла, на переизданиях. Она за пару недель разобралась со своими обязанностями, типа секретарских, появилось свободное время, и Ксения, чтобы не сидеть без дела, стала просматривать рукописи переводов. Попалась ей в руки рукопись известного казахского поэта Тажибаева в переводе известного московского переводчика Анатолия Наймана. Она пролистала несколько страниц, отпечатанных на отличной финской бумаге, и поразилось убожеству переводов. Едва ли не в каждом стихотворении рефреном звучало выражение кабы. Что оно обозначало, переводчик и сам, наверное, не знал. Она сделала карандашом несколько правок и предложила посмотреть Фаризе. Та просмотрела и сделала большие глаза:

– Женщины, вы только почитайте, какую правку Ксения сделала самому Найману!

Рукопись пошла по рукам. Все согласились, что правка вполне профессиональная, а Найман – халтурщик. Но поскольку сам автор является авторитетом, и он одобрил перевод, то исправлять ничего не надо. Ксения сделала первый неутешительный вывод: всем глубоко плевать, в каком виде выйдет книга.

Фарида тут же обратилась к ней с предложением:

– Ксения, посмотрите, пожалуйста, переводы Алимбаева, рукопись надо сдавать в производство, а она еще не готова.

Ксения: – Хорошо, Фарида Тулегеновна!

Почти все переводы были московских поэтовпереводчиков. Она забраковала около трех десятков стихотворений, еще около двадцати вообще оказались непереведенными.

Ксения, взяв рукопись, подошла к столу заведующей:

– Фарида Тулегеновна, вот посмотрите мои замечания! Переводов не хватает, у автора четыре авторских листа, а здесь всего три с половиной. Может, хватит?

Фарида: – Нет, нет, что вы, по плану четыре. Да автор за поллиста удавится! Это же деньги! Ой, что же делать, ума не приложу! Как же я просмотрела эту недоделанную рукопись. Кто же переведет? Ксения! Я слышала, что вы в «Просторе» занимались переводами и неплохо. Надежда на вас! Освобождаю вас на время от ваших обязанностей. Попробуйте переводы. Если надо, вы можете поработать дома.

Ксения, внутренне радуясь, сказала:

– Хорошо, я сделаю пару стихотворений сегодня, а вы посмотрите.

Она быстро справилась с тремя стихами, автор был простой, не заковыристый, отпечатала на машинке и положила на стол Фариде. Та сразу стала читать.

Фарида была сильно удивлена:

– Ксения, у Алимбаева, оказывается, такие хорошие стихи!

«Ага, как же, это я написала, а не он», – злорадно подумала Ксения.

Фарида: – Как же вам удалось так быстро сделать перевод?

Ксения вполне искренне ответила:

– Мне понравились тексты.