Страна терпимости (СССР, 1980–1986 годы)

Фарида: – Но это же замечательно! Сейчас же позвоню автору, завтра с утра он придет, прочитает, одобрит, и вы сможете идти домой и работать. Кстати, если получится, пожалуйста, переделайте те стихи, что вы мне показали. Хорошо?

Ксения: – Конечно, я уже кое-что переделала, покажу завтра автору.

День прошел незаметно, она почти полностью переделала переводы московских халтурщиков. Антон Валеров переводил во много раз лучше, надо в следующий раз предложить его. Цены бы ему не было, если бы он не тянул кота за хвост месяцами! Иногда она обращалась с вопросами к Рае, та дружелюбно поглядывала на нее и отвечала обстоятельно, несмотря на занятость. Она редактировала какой-то большой роман, сидела над ним плотно. Вообще все работали прилежно, никто не отлучался на перекур. Приходящие авторы обычно подсаживались к столу редактора и потихоньку обсуждали возникавшие вопросы.

На следующее утро пришел Алимбаев, прочитал пред-ложенные Ксенией переводы, заулыбался довольный. Он был не маститый, но не глупый и заметил разницу в текстах: подлинни-ки были среднего уровня, а она их улучшила.

Алимбаев обратился с легким с упреком к заведующей:

– Фарида-джан, где вы прятали такого добросовестного переводчика? Я узнаю в переводе свои стихи, свои мысли и чувства. Кто это?

Фарида: – А вот, Музафар-ага, наша новая сотрудница Ксения Кабирова. Алимбаев, обращаясь к Ксении: – Мне очень понравились ваши переводы, дорогая Ксения. Я бы вам всю книгу доверил. Спасибо! Я рад нашему знакомству, будем дружить. Ксения: – Я тоже рада. Через пару дней я вам покажу остальные переводы. Алимбаев: – Замечательно, буду ждать вашего звонка, – попрощавшись со всеми, он ушел.

Фарида была очень довольна результатом работы Ксении:

– Вы можете идти домой.

Ксения быстренько собралась и, попрощавшись, вышла из комнаты. Выходя, она поймала косой недобрый взгляд Галины. «Ну, вот, похоже, она мне позавидовала. Начинается», – подумала Ксения.

Через два дня она принесла на работу готовые отпечанные на машинке переводы. Автор явился по звонку, просмотрел, замечаний не сделал, остался доволен. Рукопись была подписана руководством и ушла в производство. Книга вскоре вышла, и Ксения получила аж 700 рублей гонорара! По этому случаю она решила проставиться: купила торт и коробку конфет. В редакции устроили чаепитие. По удивленным взглядам женщин Ксения поняла, что такая щедрость здесь не принята. «Ну, и хрен с вами! Не обеднею», – подумала про себя, но решила больше не высовываться.

К 140-летию со дня рождения великого казахского поэта Абая в редакции выходили два карманных сборника его стихов на казахском и русском языках (в переводах). Ксения просмотрела переводы. Особенно ей не понравились переводы Александра Жовтиса. Это была стопроцентная халтура. Но Жовтис считался лучшим переводчиком стихов с казахского языка в Казахской ССР. Она из интереса взяла несколько подстрочников и сделала свои переводы. Показала Рае, та прочитала Жовтиса, поморщилась скептически, потом прочитала Ксенины и подняла в восторге большой палец. Рая шепотом: – Блин, где ты раньше была? Ну, уела ты этого жиденка! Тоже мне непревзойденный мастер слова!

Жовтис был невзрачный еврей маленького роста, но высокого самомнения. К месту и не к месту любил вспоминать, что у него в гостях бывал когда-то сам гениальный бард Галич, гонимый советской властью. Ксения насчет Галича была другого мнения: обычный кухонный диссидент. Тексты его песен, правда, были злые и беспощадные по отношению к советской власти.

Потом она показывала свои переводы специалисту по поэзии Абая Такену Алимкулову. Ему понравились. К сожалению, переводы так и остались лежать в ее архиве:

Отповедь дуракам

С мудрых уст сорвется слово –
Кто поймает мудрость-птицу?
Правда – мудрости основа –
В зрячем сердце поместится.
Тот, чей разум чист и светел,
Речь твою впитает жадно,
Знаний жаждет он, как ветер
Жаждет ливня и прохлады.
До невежды мудрость слова
Не дойдет, хоть гром греми.
Толк не жди от бестолковых,
Хоть за горло их возьми.

После она из интереса просмотрела рукопись романа с претенциозным названием «Трон сатаны» Ролана С. Он был казахом, но жил и работал в Москве в Союзе писателей СССР секретарем по переводной литературе. Он знал казахский язык, писал на русском, потом сам себя переводил на казахский. Его книги издавались на обоих языках. Оригинал, таких больше не было. Она стала читать и вслух издевательски комментировать. Это был не текст, а словоблудие на грани шизофрении на плохом русском языке.