Страна терпимости (СССР, 1980–1986 годы)

После трех дней выступлений против московского ставленника, он все-таки остался первым секретарем, так сильна была власть Москвы. Правда, во избежание новых эксцессов, во имя мира и спокойствия вторым секретарем ЦК Компартии Казахской ССР назначили Кубашева М.Ш., представителя коренной национальности, бывшего зампреда Совмина по сельскому хозяйству, у которого Ксения когда-то работала инспектором. Второй секретарь выглядел одиозной личностью, случайным человеком. Они правили три года, и ничем положительным в своем правлении не отметились, разве только в ужесточении режима подавления свободы высказываний и действий. Выступления закончились репрессиями. Хотя, по сути дела, ничего не произошло. Порядок восстановился, жизнь продолжалась, но город некоторое время находился в режимном положении. Верхушка правящих была уверена, что все перемещения в структуре управления государством установились бы мирным путем. Безо всяких проявлений свободы действий со стороны толпы. Аппарат подавления слегка замешкался, но потом свои полномочия восстановил в более жестком виде. Чтобы неповадно было. Многие участники выступлений попали в зону, были отчислены из институтов, уволены с работы.

В 1989 г. на пленуме ЦК КПСС был избран первым секретарем ЦК КП Казахстана Назарбаев Н.А., ставший вскорости первым президентом после Горбачева среди азиатских национальных республик. А Казахстан стал первой независимой суверенной республикой. Его заслуга в том, что власть Москвы кончилась и больше никто не вмешивался во внутренние дела новорожденной республики.

Декабрьские события прогремели по всему миру, вызывая возмущение общественности. В других республиках тоже начались выступления против засилья власти Москвы. Им тоже захотелось самостоятельности и независимости, им осточертели гнусные старческие хари пескоструев, чье-то меткое народное слово, московского Политбюро.

ОТПОВЕДЬ ОХАЛЬНИКАМ,

Тем, кто разрывал могилы и устраивал вакханалию на костях

Охаять вождей – не надо ума
Нужна только глотка речистая.
Что Ленин, что Сталин –
И к ним Сатана.
А ныне в ком сила нечистая?
Пускают правители нас на дерьмо,
Их сейфы забиты деньгами.
«Богатые плачут» – для бедных в кино,
А в морге тела штабелями.
И белый, и красный окончен террор.
А ныне чья шайка при власти?
Насилует, грабит, стреляет в упор,
Страну разрывает на части.
Хотела бы я писать про любовь,
Да ужасы войн пред глазами,
Да ужас смертей:
Проливается кровь
В Чечне, в Сумгаите, в Агдаме.
Охаять страну – не надо ума.
Ликуйте, охальники-черти!
Пируйте: в разгаре безумья чума.
Охаят и вас после смерти.

Незадолго до Нового, 1987 года, после декабрьских событий пришла открытка от Астафьева, он поздравил ее с наступающим, а в конце сделал приписку: Скажи Олжасу, чтобы не убивал маленьких детей. Вот такие гнусные слухи распространялись в Стране терпимости после декабрьских событий в Алма-Ате. Ксения тоже поздравила Виктора Петровича с Новым годом и довольно резко написала насчет слухов об Олжасе: «Вы же образованный человек и умный, как можно верить такой гнусной клевете на достойного человека и большого поэта? Вы же сами страдали всю жизнь от наветов своих собратьев».

А в начале 1987 г. Виктор Петрович прислал ей рукопись нового романа о войне «Прокляты и убиты» с письмом, в котором просил сообщить бытовые разговорные выражения казахов, типа молитв, нецензурных слов, по-казахски и в переводе по-русски. Он хотел, чтобы его герои-казахи выглядели в произведении достоверно. Она все выспросила у Серика, записала и отпечатала на двух страницах. С интересом и с карандашом в руке прочитала роман. Отослала и получила письмо с благодарностью, Астафьеву понравилась ее аккуратная правка.

47

В издательстве произошли изменения. Мусаева назначили секретарем Правления СП Казахской ССР, на его место пришел совершенно бездарный Марал Скакбаев, которого Ксения знала еще по работе в «Просторе». Его переводили из одного кресла в другое, и нигде он долго не задерживался из-за некомпетентности. Еще возомнил себя писателем и даже написал книгу, которую кто-то перевел на русский язык. Ксения как-то заглянула в текст перевода одним глазом. О, ужас! Дикая слащавость на грани порнографии в описании интимных отношений главных героев.