Странная любовь доктора Арнесона

Сообщаю вам, что я исполнил ваше желание вчера. Заперевшись у себя в спальне, я разделся догола перед зеркальным шкафом и надел на бедро вашу подвязку. Вы не можете себе представить степень моего наслаждения. Признаться ли вам в подробности, которая, несомненно, заставит вас торжествовать? Я забрызгал зеркало. Мне пришлось воспользоваться одеколоном и носовым платком, чтобы устранить столь явные улики. Платок я посылаю вам отдельным пакетом. Это будет мой маленький ответный дар. Вы вправе распорядиться этим платком, как вам будет угодно. Заодно вы познакомитесь с запахом моего одеколона. Конечно, он не так восхитителен, как ваши духи. Они ведь тоже были посланием, не правда ли? Жаль, что я так плохо разбираясь в ароматах. Они безусловно что-то напомнили мне, но что – я пока понять не могу. Пока – я прижимаю ваше предыдущее письмо к лицу, вдыхаю этот запах и ощущаю упоение.

Всегда ваш

Сигмунд Арнесон.

31. Каролина Крейн – Сигмунду Арнесону, 24 октября 1923

Дорогой доктор Арнесон,

ваше последнее письмо позабавило меня и польстило мне. Однако если кому и стоит торжествовать, то вам, а не мне. Ведь меня не было там с вами; причиной вашего экстаза была не я, а лишь ваша страсть ко мне. Перед вами было зеркало. Не ищите во мне причин того, что находится в вас самом.

Я надеялась, что вы быстро разгадаете запах духов, но ваша память неповоротлива. Я, пожалуй, надушу письмо ещё раз. Возможно, у вас всё-таки получится. Может быть, вы просто стыдитесь вспомнить? Вам придётся отбросить стыд. Вы ведь, когда принимаете пациентов, хотите, чтобы они были с вами откровенны. Но как вы можете требовать этого от людей, когда вы не откровенны с самим собой?

Надевайте мою подвязку каждый вечер, когда ложитесь спать. Не нарушайте этого обещания.

Ваша

Каролина Крейн.

P.S. Ваш платок я получила. Клянусь, что сохраню его в надёжном месте.

P.P.S. Вам не идёт этот одеколон. Мне больше нравится «Дамаск» с сандалом. Вы ведь им когда-то пользовались?

Интермедия 5. Южный Кенсингтон, у Мориса Каннингема

– Не бойтесь, мистер Роу, – сказал Каннингем, отпирая ключом дверь своей квартиры. – Это не официальный допрос. Я хочу поговорить с вами как частное лицо с частным лицом.

– Как будет угодно, – тусклым голосом ответил Роу. Чтобы подбодрить его, инспектор помог ему снять макинтош и проводил его в комнату.

– Виски? – предложил он. Роу молча кивнул, не садясь. Инспектор открыл бар. Обернувшись через плечо, он увидел, что Роу всё ещё стоит, ссутулившись и глядя в окно.

– Да сядьте же, – теряя терпение, сказал Каннингем. – Никто вас не съест.

Роу сел в кресло. Инспектор поставил на столик два стакана виски с содовой и устроился напротив него.

– Спасибо, – негромко сказал Роу, не прикасаясь к стакану. Его бледное лицо было внимательным. – Ведь вы не просто так это затеяли, инспектор?

– Что – «это»?

– Приглашаете меня к себе частным образом. Угощаете выпивкой. Вы догадались о том, что в этом деле есть щекотливые обстоятельства, и хотите выяснить у меня больше.

– Почему бы и нет? – Каннингем посмотрел ему прямо в глаза. Выражения этих выпуклых светло-серых глаз он понять не мог.

– Потому что эти обстоятельства более щекотливые, чем вы думаете.

«Он же солгал мне насчёт самоубийства мисс Крейн, – подумал Каннингем, – на самом деле он в него не верит. Чёрт подери!»

– Вы знаете, что случилось с Каролиной Крейн, – сказал инспектор. Это был не вопрос, а утверждение. Роу ответил не сразу. Он взял со столика стакан и отпил несколько глотков виски.

– Допустим, знаю.

– Хорошо, я спрошу вас без обиняков. Она мертва?

Роу снова помедлил, как бы размышляя.

– В некотором роде.

Ещё неделю назад Морис Каннингем решил бы, что ему морочат голову. Но сейчас пульс у него участился.

– Мертва в качестве Каролины Крейн? – подавшись всем телом в сторону собеседника, быстро спросил он. – Возможно, жива в качестве кого-то другого?

Роу поперхнулся виски. Вопрос явно застал его врасплох.

– Чёрт побери… – его лицо неестественно побагровело. Инспектор встал, наклонился над ним и стиснул его плечо.

– Некая особа выдавала себя за Каролину Крейн, – настойчиво сказал он, – и эта особа решила прекратить маскарад, а вы решили набрать в рот воды. Так?

– И что? – Роу судорожно усмехнулся. – Что криминального в том, что я дал слово джентльмена не разглашать подробности чужой частной жизни?

– Ничего, если не считать того, что вы её шантажировали. Уголовное преследование за шантаж пока ещё не отменили.

Роу презрительно фыркнул.

– Это всё ваши фантазии, инспектор. Никого я не шантажировал.

– Но вам было известно, кто на самом деле скрывался под именем Каролины Крейн?

– Что ж, – медленно проговорил молодой психоаналитик, – вы ведь не отстанете, если я буду это отрицать. Было.

– Это была одна из пациенток доктора Арнесона?

– Я не имею права об этом говорить.

– Мистер Роу, – Каннингем отпустил его плечо и понизил голос, – я готов обещать вам полную конфиденциальность.

Роу молча помотал головой. Дурацкая чёлка упала ему на бровь.