Странная месть

Я чувствовала себя немного разбитой, но старалась держаться бодро. Если я собираюсь убедить Майло остаться в Лайонсгейте до выяснения всех обстоятельств дела, то прежде всего надо показать ему, что меня не травмировали недавние события. Меня не слишком волновали эти вдруг возникшие у него рыцарские жесты – просто я привыкла делать то, что считаю нужным.

Реджи первым заговорил на тему, которая так волновала умы присутствующих.

– Я полагаю, все мы так или иначе имели вчера возможность высказаться, – сдавленным голосом произнес он. – Хочу, чтобы все вы знали – меня ужасно огорчили эти события. И я намереваюсь сделать все от меня зависящее, чтобы убийцу настигла справедливая кара. Смерть Изабель – это самая настоящая трагедия…

– Разве? – холодно перебила его Беатрис. – Я бы сказала, ее смерть стала для нас просто даром небес.

– Беатрис! – обернулся к сестре Реджи и покраснел от гнева.

– Но я говорю правду, Реджи. А другие просто не хотят или боятся это признавать. – Она с вызовом оглядела собравшихся за столом. – За исключением мистера и миссис Эймс, Изабель представляла угрозу для всех нас. Нет, разумеется, ее смерть осложняет наше положение, но не могу сказать, что она явилась лично для меня большой трагедией. Теперь, когда ее нет, вряд ли ее лживые выдумки заставят страдать кого-то еще.

Затем последовала довольно долгая пауза. Думаю, все остальные гости были в глубине души с ней согласны, просто никто не осмелился в том признаться.

И вот наконец молчание прервал мистер Коллинз, муж Фриды:

– Может, вы и правы, миссис Клайн. Но только в том плане, что мы неумышленно выгадали от ее смерти. Однако не забывайте, все мы теперь под подозрением в убийстве.

– Но ведь совершенно ясно, что убил ее мистер Робертс, – отмахнулась от него Беатрис.

– О нет, – возразила Люсинда. – Это определенно не он. Ведь он был так влюблен в нее! Сразу было видно по тому, как он на нее смотрел.

– Любовь в большей степени, чем другие чувства, обладает способностью толкать человека на самые дикие поступки, – заметила Беатрис. Произнесла она эти слова довольно безразличным тоном, но я подумала: интересно, какие воспоминания их навеяли? Может, она подумала о вражде, вдруг вспыхнувшей между Эдвином Грином и Брэдфордом Гленном?

Я взглянула на Фриду. Та смотрела прямо перед собой, стиснув зубы. Может, она тоже вспоминала ночь, когда погиб Эдвин Грин? Все же интересно, что ей известно о той ночи.

Лично я считала, что разгадку смерти Изабель следует искать где-то в далеком прошлом. Если она была права и убийца мистера Грина до сих пор находится на свободе, то ее вполне могли убить для того, чтобы сохранить в тайне имя настоящего преступника. И единственный способ узнать правду – это выслушать, что все остальные расскажут о смерти Эдвина Грина. Разные истории, долго подавляемые воспоминания о той ночи и событиях, ей предшествующих, – все это было подводной частью айсберга. О, если бы мне только удалось заставить этих людей сообщить все, что им известно!

– Смерть любого человека – это трагедия, – сказал Реджи. Видно, собрался с последними силами, чтобы возразить сестре. – Однако, надеюсь, всем вам известно, что вы желанные гости и можете оставаться в Лайонсгейте сколько захочется.

– В любом случае полиция нас отсюда не выпустит, – заметила Лаурель. – До тех пор пока убийца не будет найден.

И снова над столом повисла долгая пауза – каждый про себя решал, как следует реагировать на это замечание. Естественно, хотелось, чтобы убийцу схватили как можно быстрее, но как-то неприятно было осознавать, что любой человек, сидящий за этим столом, мог оказаться убийцей.

– Этот парень, инспектор Ласло, наверняка заявится и сегодня и снова станет задавать вопросы, – произнес Реджи.

– Вот досада, – пробормотала Беатрис. – Мы ведь уже и так рассказали ему все, что знали. Чего еще надо?

– Плохо, что все мы находились по отдельности, когда это произошло, – проронил Гаррет Уинтерс, глядя в свою чашку кофе. – В противном случае было бы намного проще выявить невиновных.

Этот художник, как я заметила, казалось, не проявлял никакого интереса к разговору, а затем вдруг присоединялся к нему в самый важный момент. Я и без него уже пришла к выводу, что ни у одного из нас нет алиби. Это было неудивительно, поскольку все произошло утром в неурочный час, но определенные неудобства создавало.

И действительно, где находился каждый из нас в момент убийства? Я как раз собралась задать этот вопрос, но тут перехватила взгляд Майло. Его можно было интерпретировать только одним образом: «Не делай этого».

– Понимаю, все это, конечно, ерунда, – сказал Реджи своей сестре. – Но думаю, лучше всего сейчас нам скооперироваться, стоять друг за друга горой. И чем быстрее уймется этот инспектор, тем скорее наша жизнь вернется в нормальное русло.

– Но наша жизнь уже никогда не будет прежней, верно? – заметил мистер Уинтерс. – Уже ничто и никогда не будет как раньше. Со дня смерти Эдвина.

– Мы сами управляем своими жизнями, – возразила Беатрис. – И должны довольствоваться тем, что имеем.