Странная месть

– Проснулся я через несколько часов и поначалу плохо понимал, что происходит. Помню только, что уже начало светать и что в гостиной было страшно холодно. Я еще подумал: так, наверно, чувствуют себя мертвецы – лежат холодные и неподвижные. Я понятия не имел, что…

Реджи снова умолк, и я решила дать ему возможность собраться с мыслями. Не хотелось давить на него слишком сильно. Я чувствовала: возможно, он все расскажет мне в свое время, когда сочтет нужным. Так ему удобнее. И тогда информация может оказаться куда полезнее.

– Ну а затем я пошел в столовую, хотел съесть что-то на завтрак. И только тогда услышал крики.

Голос его снова затих, я терпеливо ждала. Он полез в карман, достал портсигар. Предложил мне сигарету, но я отказалась. Реджи достал одну, вставил в рот, щелкнул зажигалкой, защищая пламя от ветра ладонью, и закурил.

Глубоко затянулся, затем выпустил облачко белого дыма в морозный воздух и снова договорил, глядя на озеро:

– Поначалу я не понял, что же произошло. Вышел в холл, и тут в дом с криками ворвалась Фрида, бледная как смерть. Никогда прежде не видел, чтобы человек мог так побледнеть.

– Все уже там были? Я имею в виду, в доме?

Он кивнул:

– Не знаю, как они провели эту ночь. Но сбегались на крик с разных сторон, одетые кое-как, а то и полураздетые. Мы все выбежали из дома и бросились к летнему домику, будто могли что-то исправить. Холодный воздух освежал. Помню, у меня даже голова перестала болеть от этого ледяного ветра.

Реджи глубоко затянулся еще раз, затем продолжил:

– Когда мы почти добежали до домика, то поняли: слишком поздно. Он уже окоченел. А глаза были открыты, смотрели в никуда.

Я с трудом подавила зябкую дрожь, которая вовсе не была вызвана ветром. Как, должно быть, это ужасно! Ужасно проснуться и увидеть такое. Теперь я понимала, почему так трудно для всех них вспоминать о прошлом.

– Нет, разумеется, я и прежде видел тела мертвых, во Франции, – добавил Реджи уже более спокойным тоном. – Но Эдвин Грин был моим старым добрым другом.

– К тому же это случилось так неожиданно, – вставила я.

– Да.

– А тогда вы не считали, что Брэдфорд Гленн может иметь к этому какое-то отношение?

– Не считал, потому что смерть могла произойти по естественным причинам. Человек выпил слишком много спиртного, к тому же принимал наркотики. И никаких других мыслей на этот счет у меня не было.

Я вспомнила, как случайно подслушала его разговор с Беатрис в столовой перед завтраком. Реджи спрашивал ее о том, могла ли Изабель Ван Аллен «знать». Но что именно, по его мнению, она могла знать?..

– Думаю, то было для вас большим потрясением, когда Изабель Ван Аллен написала свою книгу, – заметила я.

Он еле слышно чертыхнулся.

– Да. Изабель вечно что-то сочиняла. У нее была великая мечта – создать роман. Она часто писала в летнем домике, разные там истории и прочее. Наверное, поняла, что ей выпал уникальный шанс. И действительно, не было газеты в Лондоне, в которой бы не упоминалась эта история.

– И Изабель решила извлечь из этого выгоду, – вставила я.

– Лично я ничуть не удивился. Она фотографировала и хранила у себя наши снимки, вырезала статьи из всех этих скандальных газетенок и их тоже наверняка хранила в ящиках письменного стола, точно то были выигранные нами почетные призы. И слава, наконец, пришла к ней. Она своего добилась, уж очень велико было желание. – Реджи вздохнул. – Изабель всегда получала то, что хотела. Тем или иным способом.

– Вероятно, она причинила вам немалую боль. Особенно если учесть, что вы были к ней неравнодушны.

– Я ее возненавидел. – Он бросил сигарету и растоптал окурок каблуком. – Наверное, нехорошо говорить об этом сейчас, когда ее уже нет в живых. Но это правда. Одно время я был готов на все – буквально на все – ради нее, лишь бы она меня полюбила. Теперь же просто не верится, что когда-то я был влюблен в эту женщину и не испытывал к ней никакого презрения.

Если все это правда, подумала я, то не помешало бы узнать, где именно находился Реджи в момент ее убийства.

– Я была просто потрясена, – призналась я, – найдя ее тело.

– Да, могу себе представить. Вся эта кровь… И все же Изабель заслужила такой конец, вам не кажется? Сама напросилась, вот и умерла.

Я промолчала, тут Реджи вдруг спохватился. Покачал головой, криво улыбнулся:

– Простите. Я не должен был так говорить.

– Не стоит извинений, мистер Лайонс.

– Реджи, – поправил он меня с вымученной улыбкой. – Мы же с вами теперь друзья, правда?

– Надеюсь, что да, – ответила я. Мне определенно не хотелось заиметь такого врага.

Глава 18

Реджи не выказывал желания уйти с берега озера, так что я вернулась в дом в одиночестве.

Я не думала, что узнала что-то новое. Но было в его рассказе нечто такое, что натолкнуло меня на мысль, за которую никак не получалось зацепиться. Точно такое же ощущение возникало и при размышлении обо всей этой истории, словно фрагменты головоломки были разбросаны у меня прямо под ногами, и я подбирала и вставляла их в общую картину наугад, пытаясь уловить общий смысл.