Странная женщина

Встретив любовинку, она быстро ощипывает её на корпию, дабы не превратилась в очередной сон, рождающий тех же чудищ из детско-взрослых сновидений. Материя расползается под пальцами и становится легче, спокойнее. Новые треволнения посещают всё реже. Зеркало занавешено чёрным во избежание проникновения извне сущностей, а также за-ради отсутствия ненужных портретов, дориангреевских, разумеется.

Повествования о прошлом она записывала в разлинованную тетрадочку эзоповым языком, чтобы информация о её приоритетах, сексуальных наклонностях и пр. оставалась за кадром. Плавление души в эротических страданиях и предвкушениях оказывалось лишь игрой мозга, сама она оставалась холодной, мертворождённой, не способной к тому, что воспевали великие умы много тысячелетий. Но посчитать себя ошибкой природы она не могла.

Любые истории заканчивались одинаково, и приводить их ради красного словца не представляется уместным. Задаваясь вопросом «кто я, тварь дрожащая или…», она находила удобный ответ, не заморачиваясь посещениями богоугодных заведений.

Пока другие пели, смеялись, рожали детей, радовались солнцу, она выписывала иероглифы буковок, видя исключительно в них червивую первозданную красоту.

Как и когда она исчезла, не заметил никто. Говорят, её призрак иногда появлялся на работе, мелькал на значимых мероприятиях и презентациях с пачкой разрозненных листков, судорожно прижатых к груди. Сами мемуары и тома неизданных книг оказались утеряны. Очевидно, съёмная хатка оказалась основательно почищена владельцем, а мусор в виде продавленного дивана, бумажек и нескольких книжек снесён на помойку. Возможно, пара бесприютных душ, прежде чем пустить их на отопление для костра, вгляделась в неоценимые буковки, но, пожав плечами, хладнокровно бросила шедевры на растопку, согревая тщедушные тела в лютые январские морозы.

Оксана Лисковая Усыль!

Одна дама пошла на концерт симфонической музыки. Она сидела на балконе, который был расположен так, что сцена с музыкантами оказалась ровно под дамой. Музыканты сели, дама замерла от восторга.

В конце первого отделения дама была так потрясена, что кричала «Браво», немного перегнувшись с балкона.

– Браво! Плаво! Флафо! – кричала дама, не сразу поняв, что маленькая белая штучка, летевшая вниз, – это её верхняя коронка на шесть зубов.

– Ой, посе пой! – вскрикнула дама, прикрыла рот и побежала в гардероб. Надев шубу, она позвонила мужу. – Я пеку томой, я натела супу, у меня упала коконка, я талоилась, – всхлипнула, наконец, дама жалобно.

– Я ничего не понял, – раздражённо и растерянно ответил муж.

– У меня фыпала коконка, я пес супов, исиот. Я усе фышла, усе у мессо. Латно?

– Ладно, придёшь, поговорим, – утомился муж.

– Ну что, Котик? Что случилось, – произнесла, покачиваясь на котике, обнажённая Фея, – женуська спешит домой? Почуяла опасность?

– Хрен знает, я ничего не понял, связь, наверное, плохая.

– Связь у нас ничего, мы такие сильные, такие вкусные, закончим?

Котик приподнял обнажённую Фею за бёдра и пересадил себе на живот.

– Нет, тебе на всякий случай лучше уже одеваться.

– А как же я брошу Котика в таком интересном положении?

– Оййй, бросай уже на сегодня, – сказал Котик и потеребил её левую грудь, которую особенно любил.

– Ну, тогда не трогай меня.

Котик раскинул руки в стороны и закрыл глаза. Фея соскользнула с него и пошла одеваться. Она была абсолютно прекрасна, но рассеянна, как все красивые женщины. Она куснула Котика напоследок за указательный палец и помахала ему рукой. Котик закрыл дверь, застелил кровать, сполоснулся, надел трусы, футболку, халат, включил телевизор, насыпал чипсов на ковер и наступил на них. В дверь, наконец, позвонили.

– Фшто ты лсошь? Это ты финофат, – злилась жена, кидая на пол шубу, в глазах у неё дрожали слёзы.

– Виноват, – неожиданно согласился муж.

Он действительно был виноват, потому что полгода назад жена просила дать ей сорок тысяч на новые коронки, а он дал двадцать, потому что потратил остальные на Фею. И вот что вышло. Жена сделала дешёвые коронки у дешёвого мастера и вернула котика на землю. Фея испарилась, а жена фыркала и брызгалась различными звуками, объясняя, что случилось.

– Я займу у папы, – вспоминая Феины ноги и пушистые волоски на попе, пообещал котомуж.

– Ты иссе у моей мамы сайми, мутак! – возмутилась жена, роняя суп изо рта обратно в тарелку.

Муж засмеялся. Жена заплакала и резко отодвинула суп, расплескав его по столу.

– Хорошо, что у нас нет детей, – нечаянно сказал муж.

Жена замерла, приоткрыла рот, чтобы ответить, но вместо этого встала со стула, посмотрела на мужа в упор и как можно точнее произнесла:

– Эфо у сепя нёс тисей, хосёл!

– Сиси у меня как раз есть, – сообщил он почти шёпотом.

– Сосина!

– Сосина, да.

– Некотяй!

– Некотяй.

– Усыль!

– Это что? – возмутился муж.

– Не нлависа? – злобно просвистела жена.

– Нет. Но возможно, понравилось бы, если бы я понял.

– Суситса!

Муж заикал от смеха. Жена взвизгнула, схватила салфетку и стала махать ею в сторону мужа. Котик продолжал икать, не защищаясь.

– Суситса! Суси! Тса!