Странник

Он тихо вышагивал по мягким коврам и подушкам; за исключением нескольких свечей и маленького деревянного столика, в шатре больше ничего и не было. Синяки и порезы, полученные в лесу, дергало болью, но она не шла ни в какое сравнение с огнем, обжигавшим вены. Не позволяя себе замечать дрожь левой руки, Николас сосредоточился на гадком запахе трубки, которую курил кто-то в соседней кабинке. Белладонна назначила им место прямо в центре, но сверх того дуновения дурно пахнущего дыма и бормотания людей Айронвуда, Николас не слышал и не видел никаких свидетельств, что вокруг ждали другие покупатели. Он даже ветра снаружи не слышал.

Снова прогудел гонг. С зашедшимся сердцем Николас повернулся к завешенному парусиной входу и размытым фигурам Белладонны и ее стражников.

– Леди и джентльмены, приветствую вас на сегодняшнем аукционе. Как всегда, молчание является обязательным условием. Я воспользовалась своими… скажем так, привилегиями… чтобы проследить за этим. Я смогу вас слышать, но для защиты анонимности победителя, вы друг друга слышать не сможете.

Айронвуд барабанил пальцами по коленям, охотно кивая каждому слову, словно ребенок. Весь мир старика был лишь шелухой вокруг этих мгновений, когда ему оставался всего шаг до единственной вещи, еще не покоренной им.

– Победитель аукциона несет ответственность за перевозку и защиту товара за пределами этой площадки. Все сделки, независимо от удовлетворенности сторон, окончательны и обязательны. По окончании торгов победителю будет позволено покинуть площадку первым, остальные последуют за ним в избранном мною порядке. Прошу вас не прибегать к многократному предъявлению ставок, а сразу называть ваше самое ценное предложение. Я вызову каждого означенного покупателя для вручения платы.

Пальцы Николаса впились в мышцы на бедрах. Он опустил глаза к полу. Пожалуйста, господи, сохрани ее целой и невредимой, пусть это кончится…

– Хочу поблагодарить грузоотправителя, уполномочившего меня провести эти торги. Без долгих разговоров представляю вам лот 427, заявленный как астролябия…

«Заявленный!»

Николас в голос фыркнул.

– … неизвестного древнего происхождения. Первый покупатель, пожалуйста.

Николас наклонился вперед, вглядываясь в мельчайшие щелочки между полотнищами. Его дыхание стало таким неровным, что в глазах заплясали черные круги. Этта – где Этта?

– Второй, пожалуйста.

«Ад и проклятие, – подумал он, вытирая пот со лба и глаз. Во рту появился привкус ржавчины. – Не сейчас, еще не сейчас, черт бы тебя…»

Темные брызги – достаточно темные, чтобы быть видимыми сквозь плотную ткань, – ударили в завесу кабинки напротив. Николас и София вскочили на ноги – безжизненное тело «означенного покупателя», хлещущее кровью, выбросило из-за ширмы, разливая за ним темноту чернее окружающей ночи.

30

Подходя к Белладонне, Этта расправила плечи, сжимая во влажной руке мятую бумажку с написанным предложением: «Тайна устремлений Айронвуда». Язычки свечей дрожали над подсвечниками, тусклый мерцающий свет подчеркивал каждый отсек, мимо которого она проходила. Царившее вокруг молчание переполнило чашу ее терпения, развязало узел ярости, которой она себя обернула. Руки снова сжались в кулаки, словно пытаясь удержать ощущение загрубелой кожи Николаса еще на мгновение.

«Пусть победит лучший из пиратов».

Дело было не в том, что они расходились во мнениях: Этта прекрасно понимала его аргументы, пусть ей и хотелось придушить его за них. Но он же явно что-то утаивал: причину, по которой в его сердце больше не горел огонь. Почему, когда она поцеловала его последний раз, он вздрогнул, словно потрясенный? «Что-то не так, что-то совсем не так», – кричал внутренний голос, пока руки пробегали по его телу, ища рану, повязку, которые могли бы объяснить истощение и слабость.

Сценарий. Как ненавидела она теперь это слово, бессилие, которое в нем заключалось. То, как оно вплелось в слова, сказанные Генри в России, как прорастало сквозь нее, опутывая, будто колючая лиана. «Ты тоже увидишь этот сценарий».

Они оба ошибались. Этта не собиралась соглашаться с предначертанностью какого-либо события. Ее осиротило в Дамаске, забросило на многие столетия от Николаса, но все это не шло ни в какое сравнение с тем, чтобы оказаться запертой почти на три века позже него, оторванной от семьи, от Тернов, от этой тайной жизни. Это – не сценарий, пока она не согласится признать его таковым.

«Мы не можем обладать чужими вещами и людьми, не можем контролировать все последствия, не можем обыграть смерть». Этта ожесточилась, заставляя себя вслушиваться в звук собственных шагов, чтобы не слышать слова Генри, вновь и вновь всплывающие в голове, не видеть его окровавленного лица.

Девушка подошла к столу, чувствуя ледяное давление взгляда Белладонны. Убедившись, что выпустила достаточно пара, чтобы сохранять нейтральное выражение лица, Этта встретилась со старухой взглядом и протянула свое предложение. Ведьма сорвала бумажку с ее ладони, словно лепесток с цветка.