Странник

Им резко и жестко заламывают руки за спину. Григси плачет, Роже стискивает зубы.

– Я заставляю этот механизм работать! Без меня вся операция попросту заглохнет! А когда платежи не поступят, они захотят знать почему, и тогда они придут, – продолжает он говорить, даже когда его выволакивают из помещения. – Вы об этом пожалеете, я обещаю.

ГОД НАЗАД

Оруженосец сидит на ступенях дома, наслаждаясь рассветом. На руках у него спит новорожденная девочка. Он ловит себя на том, что, несмотря на отсутствие слушателей, все равно болтает без умолку, поток сознания блуждает от начертанных на небесах картин до тревог и предположений о грядущем сквозь мысли о жизни.

Мир вращается медленно, с чувством и толком, неспешно тянется утро – тихое и прекрасное.

Вдали от главной дороги из-за деревьев показывается Веспер. Вода стекает с его волос и кончиков пальцев, хлюпает в ботинках. Скрывает кровь у него на одежде. Видя друга, он приветственно вскидывает руку, и оруженосец машет ему в ответ.

– У меня была худшая ночь в жизни! – восклицает Веспер и плюхается на крыльцо рядом с оруженосцем. Прошлые огорчения рассеиваются, и старые друзья непринужденно общаются, перешучиваясь и радуясь компании друг друга.

– Там было еще больше этих псин, целая стая этих ублюдков, – Веспер наклоняется вперед, подпирая голову руками. – Я увел их так далеко, как только смог, и пытался сбить со следа, но они меня каждый раз находили. Попробовал обмазаться грязью, но это не сработало. Начал впадать в отчаяние, и тогда подумал: может, у грязи недостаточно сильный запах…

Второй оруженосец поднимает бровь.

– Натолкнулся на здоровенную лужу дерьма, даже думать не хочу, кто мог ее наложить, и я в нем извалялся. – Веспер говорит, а его друг тем временем пытается сдержать хохот, не желая будить младенца. По его щекам текут слезы. – Что бы там ни было, это только между нами! В легенды это войти не должно.

Второй осмеливается не согласиться, и они снова смеются.

– Постой… постой, – продолжает Веспер, переводя дух. – Это еще не конец. Так вот, я прячусь и воняю одни солнца знают чем, – он предупредительно поднимает палец. – Да не смейся ты, а то я так никогда не закончу! И вот я слышу, как эти твари снова воют, и даже ближе, чем раньше. Они все равно смогли меня выследить! Тут-то я забеспокоился не на шутку. Один из псов меня нашел, и мы сразились. Я победил, тут и говорить нечего, но знал, что остальная стая должна быть где-то неподалеку. И мне в голову пришла еще одна задумка. Я засунул руки твари в кишки и измазался в ее крови. Предположил, что они охотятся на людей, а не друг на друга.

Второй оруженосец с пренебрежением отодвигается. Расстояние между ними становится ощутимым, пусть оно и меньше полуметра.

– Думаешь, я мог подцепить скверну? Как Тэмми? – Веспер испускает протяжный вздох. – Я тоже. Как считаешь, Аттика был прав, что ее убил? Я вот ведь к чему веду: если начну терять рассудок, то, прошу, убей меня из милосердия. Да, именно так. Сделаешь? Для меня?

На лице у оруженосца отражается боль, но он согласно кивает.

– Спасибо. Для тебя я бы сделал то же. Честно говоря, если у меня всего лишь кожа примет забавный оттенок или вены станут слишком выпирать, то что же, я смогу с этим жить. Слышал, в Новом Горизонте полно оскверненных, и с ними, похоже, все в порядке. Может быть, где-то есть и лекарство. Как думаешь, с Тэмми все было бы хорошо, если бы она осталась в живых? Думаешь… – Веспер отворачивается. – Что бы ни случилось, я об этом не жалею. Если речь идет о выборе между смертью сейчас и смертью потом, то я безусловно предпочитаю потом.

На их лицах смешиваются желтые и красные лучи, дают тепло. На какое-то время воцаряется молчание, мысли оруженосцев не в силах пробиться сквозь сомкнутые губы. И как всегда, первым тишину прерывает Веспер:

– Значит, это мой ребенок. Девочка?

Оруженосец кивает.

– А она на меня похожа, тебе не кажется?

Оруженосец улыбается и покачивает головой.

– Что же, должно же в ней быть что-то и от мамы. Уверен, она станет красоткой, когда вырастет, с такими-то привлекательными родителями! – Он подмигивает, тянет к младенцу руки, но замирает от нерешительности. – Лучше бы мне ее не трогать, знаешь, на всякий случай. С Рилой все хорошо? – Когда друг уверяет его, что все в порядке, Веспер вновь медленно вздыхает. – Готов поспорить, она спит. Она любит поспать! Не то что я. Во сколько ни проснусь, все мне уже поздно.

Он настойчиво потирает глаза.