Странник в землях духов

Хотя в то время я этого не знал и считал, что на мне лежит ответственность за безопасность тех, кого меня послали охранять, я был лишь последним звеном в длинной цепи духов, которые помогали одновременно. Каждый дух был на шаг впереди того, кто стоял ниже его, и каждый должен был укреплять и помогать тому, кто стоял ниже его, если тот терял сознание или не справлялся со своей задачей. Моя роль также должна была стать для меня уроком самоотречения и жертвования личным комфортом, чтобы я мог помочь другому. Моё состояние как духа на земном плане делало меня полезным, поскольку я мог противопоставить материальную силу воли тем искушающим духам в атмосфере, куда более утончённый дух не смог бы проникнуть, и я, как один из привязанных к земле, мог вступить в более тесную связь со смертным, чем это мог бы сделать более развитый дух. Я должен был, посредством снов, когда он спал, и постоянных преследующих мыслей, когда он бодрствовал, внушить сознанию управляемого мною человека то, что пережил я, заставить его почувствовать все ужасные страдания раскаяния и страха, всю ненависть к самому себе, через которые я прошёл и через которые я прошёл снова в горькой душевной агонии, вспоминая их. Все мои чувства были перенесены в его сознание, и он мог бы с уверенностью сказать, что его преследуют все ужасные возможности его задуманных грехов.

На этом конкретном этапе моего опыта я не буду останавливаться, поскольку он знаком многим по эту сторону жизни. Скажу лишь, что я вернулся со своей миссии с сознанием того, что спас многих других от ловушек, в которые попал сам, и тем самым частично искупил свои собственные грехи. Несколько раз меня посылали с подобными миссиями, и каждый раз я возвращался с успехом; и здесь я должен сделать паузу, чтобы сказать, что если мой прогресс в мире духов был настолько быстрым, что удивил большинство тех, кто знал о моем первом состоянии при входе в него, и если я снова и снова противостоял всем искушениям, которые постигли меня, то это заслуга не столько меня самого, сколько чудесной помощи и утешения, которые давала мне постоянная и неизменная любовь той, кто действительно был моим добрым ангелом, и чей образ всегда стоял между мной и всем вредом. Когда все другие могли тщетно звать меня, я всегда прислушивался к её голосу и отворачивался.

Когда я ещё не помогал кому-то в земном теле, меня посылали работать среди несчастных духов земного плана, которые всё ещё блуждали в его темноте, как и я вначале. И к ним я отправился как один из великого Братства Надежды, неся в руке крошечный звездообразный огонёк, который является символом этого ордена. Его лучи рассеивали тьму вокруг меня, и я видел бедных несчастных духов, скрючившихся на земле по двое или по трое вместе, или погружённых в беспомощное страдание в каком-нибудь углу в одиночестве, слишком безнадёжных, слишком несчастных, чтобы обращать на что-то внимание.

Моя работа заключалась в том, чтобы указать им, как их можно доставить в такой Дом надежды, как тот, в котором был я, или, в других случаях, как они могут, пытаясь помочь другим вокруг себя, помочь себе и заслужить благодарность тех, кто был ещё более безнадёжен, чем они сами. Каждой несчастной страдающей душе будет дан свой бальзам исцеления, потому что каждый из них познал свой опыт и у каждого была своя причина грехов.

Глава VI. Сумеречные земли. Дары любви. Долина эгоизма. Страна беспорядков. Земля Скряг. Земля Азарта

По завершении работы в каком-либо месте я возвращался в Сумеречную землю, чтобы отдохнуть в другом большом здании, принадлежавшем нашему братству. Внешне оно было похоже на то, другое, только не такое тёмное, не такое мрачное и не такое голое, и в маленькой комнате, которая принадлежала каждому, были такие вещи, которые мы заработали в награду за наши труды. Например, в моей комнате, которая всё ещё выглядела немного голой, у меня было одно большое сокровище. Это была фотография моей любви. Когда я пристально смотрел на неё, она улыбалась мне в ответ, как будто её дух осознавал мой взгляд, а когда я очень хотел узнать, что она делает, картина менялась и показывала мне её. Все мои спутники считали это большой и замечательной привилегией, а мне говорили, что это результат её любви и постоянных мыслей обо мне, как и моих собственных усилий по совершенствованию. С тех пор мне показали, как этот живой образ был брошен на свет астрального плана и затем спроецирован в раму в моей комнате, но я не могу объяснить это более подробно в этой книге. Другим подарком от моей любимой был бутон белой розы, который я держал в маленькой вазе и который, казалось, никогда не увядал и оставался свежим и благоухающим и всегда был символом её любви, так что я называл её своей белой розой.