Странность

На меня смотрела сидевшая с другой стороны от Салли Лора – тощее, как шпала, создание из костей, хрящей и желчи. Она не говорила ни слова и вообще никак на меня не реагировала, только пялилась, как скотина на проезжающий трактор. Я чувствовала себя так, будто зашла в ловушку и меня окружили враги, и сожалела главным образом о том, что со мной покончит сборище глупцов.

Салли подняла с пола оловянную тарелку и вгрызлась в куриную ногу. Жир покрыл ее пальцы и губы; она ела беззастенчиво, словно ее не мог коснуться ничей взгляд. Я смотрела на нее, завороженная. Она была грабительницей и, судя по всему, самогонщицей, а возможно и убийцей, – но при этом от нее исходило такое ощущение силы и уверенности в себе, какого я не привыкла встречать у женщин. Мама была сильной, а вдова Кесслер вызывала уважение везде, где появлялась, но это было нечто совершенно иное. Таившаяся в этой женщине опасность гипнотизировала меня. Я жаждала увидеть, как она вырвется наружу.

– Раз уж вы здесь, можете рассказать мне, зачем пришли.

– Ты отведешь нас в кратер, к Сайласу Мундту, – сказала я. Звук собственного голоса поразил меня. В этом убогом месте он казался тихим и жалким.

Но он все же заставил ее снова напрячься. Салли прищурилась на Джо в свете озарявшего их лица пламени, а потом посмотрела на меня. Я как можно более гневно взглянула на нее в ответ, но была уверена, что она чует мой страх. Какое-то время Салли жевала, размышляя.

– Что ты задумал, Джо Райли? Зачем ты тащишь с собой дочку Криспов?

– Почему ты разговариваешь с ним? Говори со мной. Я тут главная. Мы собираемся вернуть мою маму.

Я ожидала, что Салли меня заткнет, но она уставилась на меня так, словно я заговорила по-французски.

– Что, черт возьми, ты несешь? – А потом она спросила у Джо: – Сайлас что, людей похищать начал?

– Она имеет в виду цилиндр, – объяснил Джо. – Цилиндр с записью голоса ее матери. Сайлас со своими людьми забрал его, когда, э-э… когда они грабили закусочную.

Салли отреагировала на это не сразу. Она откинулась на своем табурете и придвинула ноги ближе к огню. Какое-то время она смотрела на языки пламени, а когда заговорила, я не сразу поняла, что обращается Салли ко мне.

– У этого мира свои правила; правила, о которых ты ничего не знаешь. Это не твоя вина, потому что тебе неоткуда было о них узнать. Мне жаль, что вашу закусочную ограбили, и мне жаль, что твой отец не сумел совладать со своей уязвленной гордостью. Но ты не можешь прийти сюда и ожидать, что люди…

– Мой отец ни в чем не виноват!

Салли сплюнула в огонь. И посмотрела мне прямо в глаза.

– Конечно виноват. Сайлас вломился к нему и заставил его почувствовать себя ничтожным, и поэтому он испугался. И вот куда это его привело. Он прикончил какого-то горлопана, хотя ему всего-то и нужно было, что вытолкать его за дверь. Полюбуйся на него теперь.

– Тот человек это заслужил!

– Девочка, этот дурак не заслужил ничего страшнее хорошей трепки. Твой отец не сумел справиться со своим страхом, и это чистая правда. А тебе лучше обуздать свой, пока тебя не вздернули рядом с ним.

Я не могла больше вынести ни единого слова. Злость вскипела во мне, и я закричала на Салли, на Джо и на тех двух полудурков, что сидели рядом с ними, словно отвесившие челюсти кретины. Это был бессловесный вопль, вопль ненависти, невыразимой и неостановимой. Я пнула подвернувшуюся мне под ногу кружку и бросилась наружу, стискивая руками локти. Ни разу в жизни я не чувствовала себя бо́льшим ребенком, но я боялась, что если останусь там, то вопьюсь в Салли зубами.

Я ожидала услышать смех, но никакие звуки меня не преследовали. Наверное, это было своего рода милосердие. Но и назад меня никто не позвал. Я не останавливалась и шла быстро, зная, что рискую угодить здесь в неприятности, но желая как минимум уйти подальше от этого логова преступников. Ветер был холодным, а ночь – такой темной, что казалась живым существом.

Слезы угрожали пролиться, но не проливались. Шагая по узкой дороге, я представляла себе, как папа спит на койке в своей камере и согревает его только то дурацкое тонкое одеяло, а компанию ему составляет лишь тишина пустого здания. Я представляла свою мать, в миллионах миль от меня, на Земле.

Спит ли она сейчас? Может, ей так же холодно?

«Да, – подумала я. – Она спит в пустыне, в плену у воров. Она спит в том цилиндре, и ты сможешь услышать ее и поговорить с ней, как папа, когда спасешь ее».

Эта мысль была словно упрек: как я могла так легко потерять контроль над собой? Как я могла сбежать, словно та самая испорченная девчонка, за которую все меня держат? Я должна была вернуться, вопреки стыду, который ощутила бы, снова войдя в эту дверь. Мне представилось хихиканье отпрысков Шенка, понимающее снисхождение Джо и Салли, и по коже у меня побежали мурашки. Я не знала, как мне вернуть свой невеликий авторитет, если он у меня вообще имелся, но должна была попытаться. Я должна была выдержать этот позор и должна была каким-то образом заставить Салли указать нам путь.