Странность

– Хорошо. Они вот в этом ящике. Не застрелите меня за то, что я делаю, как вы просили.

– А ты меня не вынуждай.

Он медленно выдвинул ящик и выложил на стол связку ключей. Я осторожно приблизилась и схватила ее. И заодно вытащила из гнезда цилиндр Джека. Мне не хотелось, чтобы он уехал обратно и активировал его, пока мы будем заниматься другими делами. Увидев это, Бейкерсфилд разочарованно закрыл глаза.

– Не делай этого, Анабель. Не становись такой, как они.

– Такой, как они? – переспросила я; ярость вновь затопила меня, как лава. – Вы хотите сказать, как мой отец, который пытался защитить меня и свой источник пропитания? Или вы имеете в виду людей, которые разграбили нашу закусочную и которым за это ничего не было? Или, быть может, вы говорите о тех, кто прямо сейчас выносит из нее все, что там осталось? Лицемер проклятый!

Бейкерсфилд покраснел.

– Постой-ка! Эти люди выносят оттуда вещи с дозволения города! У нас больше не будет никаких закусочных! Мы не будем больше зарабатывать, требуя с людей деньги за то, в чем все мы нуждаемся, чтобы выжить! Что до твоего папы – он убил человека. Разве ты этого не понимаешь? Мне жаль, что все так получилось, и жаль, что после этого люди так поступили с вашей закусочной. Обещаю тебе, они будут за это наказаны. Но мы должны поддерживать правосудие в нашем городе, иначе лишимся всего. Мы лишимся всего.

Он бросил мне в лицо мой собственный аргумент. «Мы должны поддерживать правосудие». Это выбило меня из равновесия.

– Заткнись, – сказала Салли. – А теперь все идем вниз. – Она подтолкнула Бойда. – Ты первый. Дальше шериф. Анабель, будешь замыкающей.

Мы начали спускаться по лестнице в указанном ею порядке.

– А что касается Джо Райли… – начал шериф.

– Я велела тебе заткнуться.

– Если хочешь, чтобы я перестал разговаривать, Милквуд, тебе придется меня застрелить. Ты готова на это? Анабель, а ты готова ей позволить? – Не дождавшись ответа, он продолжил: – После того как ты ушла, мы вспомнили, что ты упоминала Джо. И решили нанести ему визит. Его не было дома, но угадай, что мы обнаружили? «Эвридика» была выпотрошена. Она уже никуда не полетит. Райли лишил нас последнего шанса. Не только меня, не только тебя. Всех нас. Ты понимаешь, что это значит? Твой папа убил человека, но Джо совершил нечто худшее. Он убил надежду. Он за это поплатится. Он должен поплатиться.

Мне очень хотелось объяснить шерифу, почему я все это делаю. Хотелось рассказать ему о «Фонарщике», о конце Тишины. Быть может, он перестал бы сопротивляться. Быть может, он бы нам помог. Но я знала, какова будет цена. Сайлас ясно дал мне это понять.

Лестница закончилась.

За решеткой ближайшей камеры я увидела Джо Райли. Через две камеры от него стоял мой отец. Не в силах сдержаться, я с улыбкой подбежала к нему; в руке у меня звенели ключи, а на сердце впервые с момента ограбления было легко.

Он смотрел на меня с ужасом.

25

– Анабель… что ты натворила?

У меня за спиной Салли загнала Бейкерсфилда и Бойда в пустую камеру. Их обмен угрозами превратился в фоновый шум. Все мое внимание было сосредоточено на папе и на выражении его лица, разбивавшем мне сердце.

– Я нашла его, – сказала я. – Я вернула мамин цилиндр. Я сдержала обещание.

Я хотела, чтобы он гордился мной. Почему он не гордился мной?

– Но… у тебя винтовка.

– Я тебя спасаю, – сказала я.

– Нет. Анабель. Ты не можешь. Кто эта женщина?

– Папа. Они тебя повесят! – Я услышала в своем голосе слезы.

– Я знаю.

– Я им не позволю. Я тебя вытащу.

Он схватил меня за плечи сквозь прутья решетки.

– Бель. Ты сломаешь себе жизнь. Господи, это же шериф! Что ты, по-твоему, делаешь?

– К черту шерифа. Он даже задницу от стула не оторвал, когда был нам нужен!

– Теперь они и тебя тоже повесят.

Как он смеет, подумала я. Как он смеет быть слабым, когда я в нем нуждаюсь.

Салли отодвинула меня.

– Выходи, Крисп. Я не для того жизнью рисковала, чтобы ты мученика из себя корчил.

– Кто, черт возьми, ты такая? – спросил папа.

– Я – женщина, которая помогает воплотиться намерениям твоей дочери. А теперь поднимайся по гребаной лестнице.

Когда он не вышел сразу же, Салли вытащила его из камеры за воротник.

– Эй! – крикнула я.

– На нежности времени нет. А теперь все поднимайтесь наверх. Нам нужно отсюда убираться.

Папа послушался. Это меня немного тревожило: он так мало напоминал себя прежнего. Он казался маленьким и слабым, им помыкали те, кто сильнее. И одной из этих людей была я. И хотя он делал то, чего я хотела, то, что должен был делать, я ощутила укол стыда. Я попыталась от него избавиться, но не смогла. Кажется, он был симптомом более серьезной проблемы.

Джо несся впереди, перескакивая через ступеньки. Следом, значительно медленнее, шел папа.

– Ты совершила большую ошибку, – сказал из своей камеры Бейкерсфилд. – Раньше ты была просто помехой, с которой мы собирались рано или поздно разобраться. Теперь ты – моя цель номер один.

Салли обернулась.

– Тогда, возможно, моей большой ошибкой было то, что я не прикончила тебя на месте.

– Салли, – сказала я. – Нет. Пожалуйста, не надо.