Странные дела в отеле «Зимний дом»

– Ты как, Элизабет? – в свою очередь заговорил Сэмпсон. – Мы можем ехать в «Зимний дом»?

– Я думаю, может быть… – начала Элизабет, путаясь в словах – говорить связно ей мешало нарастающее ощущение ужаса.

Она огляделась, обращая внимание на углы хижины. Там ничего не было – ни мебели, ни штор, с потолка тоже ничего не свисало, был только этот странный рисунок на полу. Если не считать его, хижина представляла собой пустое безмолвное пространство, в котором никто не живёт и ничего не происходит.

– Они нарисовали тут на полу вот это, – сказала она наконец очень тихо, указывая на скарабея. – Уверена, что они хотят как-то помочь Грацелле.

Девочка наклонила голову и прислушалась. Утро было тихим и безветренным, но ей казалось, что она слышит едва различимый звук – он шёл издалека, такой далёкий гул или рокот. Тот же самый звук слышала она возле всех трёх дверей с табличками, которые вели в потайные туннели. Это сходство поразило её.

– Элизабет? – снова произнёс Сэмпсон. – Да что с тобой?

Она стояла, прислушиваясь. Звук усиливался – что-то неумолимо приближалось. В хижине стало темнее – так темнеет небо в надвигающихся сумерках. По краям видимого глазом поля зрения всё начало приобретать лёгкий багровый оттенок – девочка видела это отчётливо. Вскоре красное свечение уже пульсировало со всех сторон, независимо от того, куда она смотрела. Элизабет задрожала, больше от страха, чем от холода. Каким-то образом она продолжала слышать, как Джексон и Сэмпсон зовут её по имени, спрашивают что-то или что-то объясняют, но она была так поглощена этим звуком и этим свечением, а также тревожными мыслями и неожиданной тяжестью во всём теле, что не очень понимала, что происходит за пределами хижины, где Сэмпсон и Джексон продолжают звать её.

Вдруг откуда-то изнутри этого рокочущего гула, как из опускающегося потолка, который словно нёсся прямо на неё, девочка услышала слова: «Это твоё!». Элизабет наклонилась вперёд, чтобы убедиться, что всё расслышала правильно. Кроме того, в этих словах было что-то неимоверно привлекательное, непобедимо соблазнительное.

«Это твоё!» – снова проговорил голос.

Она наклонилась так сильно, что пол неожиданно шарахнулся ей навстречу. Вдруг Элизабет поняла, что узнаёт этот голос. В глазах почернело. Джексон и Сэмпсон уже вошли, они были совсем рядом и выкрикивали её имя. Девочка осознала, что голос, прошептавший ей: «Это твоё!», был тем же самым, который она слышала год назад в библиотеке, когда «Зимний дом» едва не был уничтожен. Этот голос принадлежал Грацелле Зимость.

Пол хижины изо всех сил ударил её прямо в лицо.

Часть четвёртая Конец года – далёкая комната зовёт Накатом

Глава двадцать девятая Последняя дверь Вред

В последствии Элизабет не могла вспомнить, как выплыла из глубин обморочного сна. Она лишь поняла, что находится не у себя. Проснувшись окончательно, девочка увидела, что лежит под другим одеялом в помещении, где темно и тихо. Она догадалась, что находится в апартаментах Норбриджа. И вдруг ощутила, насколько сильно у неё болит голова. Собравшись с духом, девочка решительно села. Из-за двери, которая была приоткрыта настолько, чтобы впустить в комнату тонкий лучик света, донеслись голоса.

– Ты что-то услышала? – прозвучал один голос. «Это Норбридж», – подумала Элизабет.

– Думаю, она ещё спит, – прозвучал другой, это была Леона.

– Посмотрю, – сказал Норбидж. – Не говори ей ничего о Грацелле. Не хочу, чтобы она нервничала.

– Ну, она будет нервничать независимо от того, скажем мы что-нибудь или нет. Она прекрасно понимает, что тут происходит.

Элизабет в напряжении прислушивалась к каждому слову.

– Только не усугубите ситуацию, – настаивал Норбридж. – Я волнуюсь.

– Ты всё время волнуешься. Надо просто сказать: я волнуюсь ещё больше.

Наступила тишина, затем дверь распахнулась, и девочка увидела Норбриджа.

– А, Элизабет, – произнёс он, слегка запнувшись. – Ты не спишь?

Он торопливо огляделся.

– А мы тут чаи гоняем. Подумали, может, ты уже проснулась. Присоединишься к нам?

Элизабет сбросила одеяло, встала и осторожно перешла в соседнюю комнату, где стояло так много забитых книгами шкафов, что помещение почти превратилось в библиотеку. Леона расположилась на диванчике, завернувшись в покрывало. Она выглядела уставшей, бледной и осунувшейся.

– Пожалуйста, садись, дорогая, – проговорила она. – Рада видеть тебя в добром здравии.

Но Элизабет осталась стоять. Она переводила взгляд с Леоны на Норбриджа и обратно.

– Что происходит? Я же знаю, что что-то происходит!

– Пожалуйста, сядь, – Норбридж настойчиво указал ей на диванчик. – Тогда мы сможем об этом поговорить.

– Лана и Родни – сестра и брат, – продолжала Элизабет, не двигаясь. – А миссис Виспер Лане вовсе не бабушка. Я почти уверена, что это и есть Селена Химс. Они как-то превратили её в старуху. А Грацелла пытается каким-то образом вернуться и найти то, что спрятано в туннелях.