Странные псы

Родители об этом не говорили, так что Кара собрала всю историю из кусочков и обрывков подслушанных разговоров. Что-то случилось на той стороне врат. Может, взорвали Землю. Или Марс. А может, и Венеру, хотя сомнительно, чтобы там кто-нибудь жил. Что бы ни произошло, оно означало, что научная экспедиция, которая пришла только для разведки и только на пять лет, теперь оставалась насовсем. Военные создали правительство. На орбиту повесили корабли, а на поверхности начали строить города. Создали и этот город. Установили правила, по которым он работал. У них был план.

— Вы, возможно, заметили, — сказал инструктор Ханну, учитель Кары, — что орбитальные платформы активировали.

Класс располагался в старом кафетерии времён первой высадки. Десять на восемь метров, со сводчатым потолком и таким количеством арматуры в стенах, чтобы во втором назначении он мог служить штормовым укрытием. Вернее, мог бы, случись здесь хоть раз шторм, от которого нужно укрываться. Внутренний слой, предназначенный для создания герметичной замкнутой среды, начал белеть и шелушиться по краям, но первые страхи насчёт необходимости карантина при взаимодействии с экосферой Лаконии давно забылись, так что восстанавливать покрытие никто не торопился. Окон здесь не было, весь свет исходил из керамических светильников, вмонтированных в стены.

— Нас просят приглядывать за всем, что будет меняться, — продолжил он, — и обо всем докладывать военным.

Что за глупость, подумала Кара. На Лаконии меняется всё и постоянно. Рассказывать военным о всяком новом растении — это можно сразу к ним на работу наниматься. Хотя это и было работой. Этим и занимались все родители, или, по крайней мере, должны были. Интересно, эта комната без единого окна похожа на космический корабль? Месяцы, годы ни разу не выйти на улицу, не услышать, как дождь шелестит по лужам и не сбежать от Зана и родителей. Никогда не бывать наедине с собой. Не чувствовать на лице солнечный свет. Никаких перемен. Ничего нового. Звучит жутко.

Затем круглый стол закончился, и дети рассыпались по комнате, чтобы выбрать задания на утренний рабочий период. Кара помогала Джейсону Лю с фонетикой, потому что к своему возрасту этот материал уже осилила. Затем потратила какое-то время на сложную мультипликацию. Потом наступил перерыв, и все вывалились на лужайку, на солнышко. Зан и ещё двое ребят помладше побежали через дорогу, пускать блинчики по поверхности воды в резервуаре для очистки, хоть это и не разрешалось. С тех пор как его лучший друг Сантьяго перешёл в школу с военной программой, Зану пришлось обходиться компанией детей первой волны. Так же, как и Каре, но её-то это не особо обременяло. У неё в любом случае не было никаких друзей среди военных.

Все изменится, когда создадут университет нижней ступени, и все пойдут в одну и ту же школу, первая волна и военные. Но этого ждать ещё два года. Уйма времени, в которое может случиться что угодно.

Мари Тенненбаум и Тереза Эканджо подошли, сели рядом, и в итоге они организовали зомби-пятнашки с остальными старшими ребятами. Звонок на следующий рабочий период прозвенел очень уж скоро, но вот так работает время. Летит, если не обращаешь на него внимания, а когда за ним следишь, течёт вяло, словно жидкая глина. Зан попросил Кару подучить с ним фонетику, конечно не столько из-за тяги к знаниям, сколько потому, что она занималась с Джейсоном, но она все равно помогла. Закончив с ним, немного позанималась собственными исследованиями.

В классе был доступ к данным наблюдений, которые исследовательские группы собирали с самого прибытия на Лаконию. Нектарницы — распространенный вид, поэтому в архивах вполне могло найтись что-то, что пригодится Каре — что они едят, как взрослеют и когда перестают требовать заботы. И как только закончились школьные занятия, Зан отправился играть с Сантьяго в центр города. А она взяла велик, который папа напечатал для неё в начале лета, и отправилась к пруду и птенцам.

Городскую застройку составляли здания двух разных типов. Одни старые, как её дом, бугристые и круглые, построенные из грунта Лаконии и связывающих его печатных полимерных сеток. Из них строился первый поселок. Другой тип, из прочного улучшенного металла и формованного бетона, появился позже, с военными. Улицы тоже были новыми, и они всё ещё строились. Она и остальные дети любили гонять по ровной твёрдой поверхности, чувствуя, как мелкие удары по стыкам и неровностям исчезают в ровном низком гуле, поднимающемся от колёс через руль прямиком в кости. Им вообще-то не разрешалось ездить по улицам, потому что иногда по ним ходили грузовики и карты военных, но они всё равно ездили.