Странные страны. Записки русского путешественника

В лагерь я приехал, ощущая себя изгоем. Все ребята прошли мощный путь по пустыне на квадроциклах, мотоциклах, багги, все были такие уставшие, покорившие пустыню, все заслуженно выпивали, ужинали, а моим достижением было лишь то, что я сломал замечательную машину. Мало того, завтра Чубайс поехал бы на багги, а теперь ему не на чем ехать, и он из-за меня поедет на каком-то квадроцикле. И я так скромненько присоединился к общему ужину, выпил, и незаметно ушел в палатку. Наутро стали распределять технику. Чубайс, естественно, повел себя крайне благородно, сказав, что выбирает квадроцикл, чтобы разминать тело. Стало ясно, что из-за того, что я вывел из строя багги, экспедиция лишилась двух мест. Саша спросил: кто не хочет ехать? кто хочет сегодня отдохнуть? Мне пришлось поднять руку. Никто не стал спорить, меня оставили в лагере, приписав к кухне как проштрафившегося солдата. Вторым аутсайдером стала Оля — дочь Анатолия Борисовича, которая в этот день плохо себя чувствовала. И когда основная команда рванула преодолевать пустыню и совершать спортивные подвиги, мы с Олей, понуро бродили по опустевшему лагерю и помогали нарезать вчерашнюю колбасу. Потом занялись кейтерингом — повезли на джипе еду, складные стулья и тенты к ланчу для тех, кто уехал. По дороге заблудились, но все-таки добрались до места.

Мы оказались на высоком плато, и увидели, как внизу по равнине движется наш конвой. Казалось, что через некоторое время они доберутся до плато и приступят к ланчу. Но не тут-то было. Оказалось, подъехать к этому плато с той стороны, где они находились невозможно. Есть только одна дорога — по которой мы приехали, а до нее — несколько часов. Таким образом, ребята остались без еды. Стало темнеть, мы двинулись в лагерь. А они тоже поехали в лагерь — в объезд. И вот тут упал и довольно сильно разбился Данила, сын Дуни Смирновой.

Казалось, что для одного дня — перебор приключений. Но мы еще не догадывались, что тот самый всесильный гроссмейстер подготовил гораздо более серьезные испытания. И диктует свою игру.

Когда к вечеру собрались в лагере, выяснилось, что маршрут оказался сложнейшим. Несколько раз падала Катя Абызова. На следующий день, поняв, что ударилась сильно, она отказалась садиться на квадроцикл. Я этим тут же воспользовался, быстро получил снаряжение. Первым шел Саша Давыдов, за ним Чубайс, за которым должен был идти я, но пропустил вперед себя девушку Юлю. В восемь утра мы стартовали и пошли очень крутым маршрутом. Сначала на сложном подъеме застрял на багги Боря Вайнзихер. Вызволяли его довольно долго. На моем квадроцикле лопнуло колесо. И я проклинал себя за невезучесть: мало того, что багги чубайсову сломал, и тут на острый камень налетел. Но не успел я себя отругать, как точно также раздолбал колесо и сам Чубайс. И я как-то успокоился. Затем лопнуло колесо у Давыдова — стало ясно, что это объективная ситуация: настоящее бездорожье.

В середине дня Юля Хасия, шедшая передо мной, неожиданно не удержала руль, и в какие-то доли секунды оказалась под своим квадроциклом. Мы с Чубайсом кинулись к ней, стали поднимать квадроцикл, она не без труда выползла из-под него. Было непонятно, что у нее — ушибы или переломы. Подбежал Вася, в котором во время аварии всегда борются врач и кинооператор: первый должен оказать помощь, а второй — запечатлеть событие на камеру. И если он как врач видит, что травмы незначительные, оператор берет верх. Вот и сейчас у Васи в одной руке чемоданчик — желтый докторский, а в другой камера. Вася поснимал немного, не забывая спрашивать, где болит. Юля отвечала на камеру.

Снова двинулись. Из-за всех этих падений дотемна маршрут пройти не успели. Наступила ночь, сильно усложнился рельеф. Давыдов собрал нас и сообщил: «Дорога потеряна, световое время потеряно, вода кончается, топливо на исходе… Теперь нужно грамотно всем этим воспользоваться». И мы воспользовались…

Справа отвесная стенка, а слева отвесная пропасть. Первым этот подъем пролетел Саша Давыдов, за ним Чубайс, а потом пошел я, уж не знаю, как, но, честно говоря, было жутковато. Вайнзихер застрял, еще кто-то не мог доехать. Когда я добрался, то удостоился похвалы Чубайса. Еще некоторое время мы плутали — в этот день были за рулем более двадцати часов, ужасно устали и пропотели. Я с трудом добрел до места, где надо было ставить палатку, положил вещи, взял полотенце и решил пойти в импровизированный душ.

Но помыться было не суждено: рядом с душем расположился Андрей Раппопорт, нарезавший сало, которое он традиционно возит в каждую экспедицию. Сало, естественно, прилагалось к водке. Выпили по рюмке. И тут же увидели Вайнзихера. Выпили втроем. Потом подошел Леня Богуславский — как было с ним не выпить. Вот тут я уже собрался в душ, но подошел Чубайс с заявлением: «Ой, как здесь хорошо! Здесь оказывается сало с чесночком, с черным хлебом. Давайте все выпьем!»