Странные вещи

– У меня столько вопросов, – Клевер бережно достала Куклу из заплечного мешка. В тусклом свете она увидела, что шов, которым был вышит рот Сюзанны, слегка разошелся – разомкнув губы. Из этой крохотной дырочки и раздавался голосок, хрипловатый, как у простуженного ребенка.

– Вопросы барахло, – Сюзанна раздраженно скрестила руки на груди.

– Но я еще их не задала.

– Барахло!

Клевер поймала себя на том, что ворчливая Кукла ей все больше нравится.

– Позволь, я все же спрошу, – улыбнулась она. – Ты хочешь, чтобы я вернула тебя мистеру Агату?

– Старая вонючая сигарная коробка.

– Тебе понравилось спать в моем мешке? Я хотела спросить – ты не скучаешь по дому?

– Дом не нужен.

– А откуда ты?

– От старой госпожи Штопальщицы.

– Тебя смастерила Штопальщица? – поразилась Клевер. – Но она же создает ужасных гнусов. Ты не похожа на обрывки шкур и проволоки.

– Я сильнее их на много стежков, – отозвалась Сюзанна, гордо подняв руки и покрутившись.

– Не понимаю, – недоумевала Клевер. – Ты не имеешь ничего общего с этими противными уродцами.

– Я первая, лучшая, – заявила Сюзанна. – До хлама. Старая госпожа меня делает таскать мешки, и дрова, и камни. Расчищать развалины. Копать под развалинами, глубоко. Делать комнаты, дом в горе. Потом старая госпожа Штопальщица хотеть больше.

– Больше Кукол?

– Она хотеть несущих зубы и шепчущих барахло. Она пробовать украсть мои нитки и делать барахло.

Клевер вспомнила голубые нитки на шее гнуса-Белки и поняла, какая здесь связь.

– Она хотела вынуть из тебя нитки, чтобы делать гнусов?

– Поэтому я уйти из дома в горе. Не надо дома. Вонючая старая дыра.

– Это ужасно, – вздохнула Клевер. – Но как же она делает гнусов без твоей нити?

– Всякий хлам. Шептать хватает только на один стежок. Не сильные. Я сильнее на много стежков. Показать?

– Я уже видела твою силу.

– Не боюсь.

– Я верю тебе, Сюзанна. Думаю, теперь я кое-что поняла.

Сюзанна забралась обратно в мешок.

Клевер погасила лампу. Нельзя сказать, что ей совсем не было страшно. Но с Сюзанной рядом она нашла в себе мужество заснуть.

* * *

Ветер принес зловоние знаменитой кожевенной фабрики Брэкенвида задолго до того, как Клевер увидела вдали ее высокие трубы. То, что когда-то начиналось как сельский рынок для охотников на пушных зверей, превратилось в кипучий экономический центр, второй по величине город штата. Здесь процветали меховщики, модистки и торговцы. Поговаривали даже, что быть бы Брэкенвиду столицей штата, если бы не едкие запахи сыромятен и дубилен, которые отпугивали абсолютно всех.

Дорога привела Клевер к загону, полному гусей, которые гоготали, вытягивая шеи, – но у Клевер не было ни крошки, чтобы угостить их. В открытую дверь сарая лился желтый свет, в утреннем тумане он сиял призывно, как вход в рай. Звуки скрипки и пианино смешивались с гулом голосов и топотом сапог по деревянному полу. А то, что сначала показалось ей похожим на рев мула, на поверку оказалось раскатистым хохотом. Подойдя ближе, Клевер увидела, как из сарая вышел краснолицый фермер.

– Не рано ли для танцев? – спросила она.

– Не было рано, когда начинали вчера вечером! – рассмеялся он, забираясь на облучок и бросая кусок ветчины псу, который, сидя в повозке, терпеливо сторожил мешки с картошкой.

– А что вы празднуете?

– А ты не слыхала? В Брэкенвид приезжает сам сенатор! Он будет президентом!

Если сенатор еще не приехал, значит, Кобальт здесь, в городе, ждет встречи с ним. Следовательно, у Клевер был шанс разыскать его первой. На главной площади Клевер поразило количество разложенных и расставленных повсюду шалфейных венков и горшочков с тлеющими кедровыми углями, – достойная уважения попытка избавиться от запаха кожевенного завода.

Город шумел, на каждом шагу шла оживленная торговля – меха и седла, сапоги, ремни и перчатки. Здесь продавалось все, что только можно сделать из шкур животных. Клевер увидела человека в медвежьей куртке с нашитыми на манжеты когтями.

В узком переулке вокруг жаровни с козой на вертеле толпился народ, рядом гремел духовой оркестр. Но радостное настроение не было всеобщим. То тут, то там до Клевер доносились обрывки разговоров о том, что в Зубчатой прерии сожгли еще одно поселение. Одни винили в этом французов, другие индейцев. Но все были согласны, что сенатор сможет все объяснить.

Клевер вглядывалась в темные углы, осматривала магазины, проулки, видела даже тюрьму. Все было построено из кирпичей одного и того же желтоватого цвета, и казалось, что город разом вырос прямо из пожелтевшей реки, отравленной дубильными отходами.

Девочка чувствовала, что Кобальт где-то поблизости, затаился и ждет, словно скорпион под бревном. Она не собиралась бросать ему вызов, и все же присутствие рядом такой могучей силы, как Сюзанна, придавало ей храбрости.