Странный мир. Истории о небывалом

Клеветники и недоброжелатели твердят, будто со строевой в МВД дела обстоят хуже чем никак. Навет и пустое злопыхательство. Сержанты так впечатали форменные валенки в снег, что искры брызнули.

– За личное мужество и умелые действия, проявленные при задержании опасных преступников, – возгласил подполковник, – сержанта Тышина и младшего сержанта Лямзенюка наградить персональными будками постового. Вручение произвести немедленно.

Под звуки торжественного марша из клубящихся вьюжистых облаков спустились две новенькие будки. Теплые, ветронепроницаемые, в комплекте с электрообогревателем и чайником, с рундучком для вязаных носков и прочей мелочи. Отныне и навсегда будка будет следовать за хозяином, предлагая свой незамысловатый уют. Персональная будка привязана к менту, словно цепной пес к будке… или наоборот… собственно, неважно. Будка, которая всегда с тобой.

– Поздравляю! – отечески произнес подполковник.

– Ав! Гав-гав-гав! – ответили сержанты.

– Молодцы!.. – подхватил майор. – Оперативно сработали. Так и впредь действуйте. А про сегодняшнюю недоимку забудьте. Вам сегодня еще ребятам проставляться.

Все-таки жизнь замечательная штука, и честная служба всегда оправдывается.

Старшие офицеры направились к зданию управления, которое не могло долго отсутствовать на привычном месте. Официальная часть закончилась, начался импровизированный банкет. В трех стационарных постах уже накрыты столы, кто-то из рядового состава душевно завел песню:

Вы слыхали, как свистят менты?
Русские менты, не полицаи.
Нет, вы их, конечно, не слыхали,
Если не запрятались в кусты!

А кто-то хочет сломать давние традиции, порушить устои, растоптать движения души. Айн-цвай – полицай! Кому это нужно? Мент – плоть от плоти народной, а полицай годится только, чтобы этот народ избивать. Конечно, и под новым названием что-то сохранится, но не благодаря, а вопреки.

Как мент ты был, так мент остался,
ГАИшник мой, мой постовой,
Зачем ты мне на трассе повстречался,
Зачем спросил лист путевой?

– Повезло вам! – с нескрываемой завистью произнес сержант Горелый, сидевший в засаде у Загнетова. – Успели перехватить гадов.

– Девиз орлов – не щелкай клювом, – не без гордости объявил Лямзенюк. – Но эти-то каковы? Обчистить прокурора и думать, что им такое с рук сойдет.

– Да ты, парень, фишку не рубишь! Кому он нужен, этот прокурор? Краюхина они обнесли, а Краюхин нашему полкану свояк! Подполковник на сестре краюхинской женат. Теперь понял, откуда вам такая лафа?

– Понял. Чего тут не понимать…

А ведь не знали Лямзенюк с Тышиным, какие беспредельщики повстречались им. Но, даже не зная, исполнили долг до конца, и недаром сегодня на их улице праздник.

Трассу белую замело снежком,
Вся ментовка спит непробудным сном,
Лишь ГАИ не спит у локатора,
Нарушителя ждет проклятого!

* * *

И вновь Тышин и Лямзенюк дежурят у заветного перекрестка. Но теперича не то, что давеча. Можно, подменяя друг друга, посидеть в тепле, да и казенный «Урал», уразумев, что без него вполне могут обойтись, начал заводиться, как в старые добрые времена. Конечно, зима и снежные заносы никуда не делись, нарушителей на трассе не густо, ну да постовой по сотенке клюет и сыт бывает.

Великая вещь – техника. Стоишь вдали от всякой цивилизации, но ежесекундно в курсе дел по району. Дежурный по роте объявляет повышенную готовность: на бензозаправке у выезда из города угнана машина, «жигули» девятой модели бежевого цвета. Это не ограбление прокурорской дачи, операцию «Перехват» никто объявлять не станет. Но едут похитители прямиком в лапы Тышину и Лямзенюку. Если, конечно, никуда не свернут прежде.

Вдалеке засияли фары приближающейся машины. Явились, голубчики!..

– Ты тут оставайся, а я этими займусь! – крикнул напарнику Тышин и выступил на обочину.

Нетрудно догадаться, что угнанный «жигуль» и не пытался остановиться или хотя бы притормозить. Но главное Тышин успел разглядеть: в салоне сидели два парня лет по четырнадцати. Мелкое хулиганье, вздумавшее покататься с ветерком. Разобьют машину, сволочи, а потом с них и взятки гладки, особенно если четырнадцати им еще нет.

Тышин метнулся в кювет, где, невидимая для постороннего взгляда, дожидалась будка. Хлопнула дверь, будка плавно и торжественно поднялась в завьюженное небо.

Да, это тебе не верхом на жезле рассекать! Ни ветра, ни двадцатиградусной стужи, земля медленно поворачивается внизу, словно с патрульного вертолета высматриваешь злостного нарушителя. А вот и беглецы… прут по скользкой дороге под сто двадцать километров. Как их останавливать? Разобьются, идиоты, а мне потом кишки с асфальта соскребать. Ведь не пристегнуты, это факт.