Странный мир. Истории о небывалом

– Не в этом дело. Там сейчас проходит корпоратив нашей фирмы, и все сотрудники до последнего в таких же костюмах, что и я. Называется это непотребство дресс-код. Даже женщины в деловых костюмах: черные юбки миди, белые блузки, черные пиджаки дамского покроя и, опять же, черные туфли-лодочки. Подойдет вам такое?

– Подойдет!.. – хищно протянул скелет, обряженный в Константинов костюм. – У нас тут половина обитателей – бывшие женщины.

– Только они на машинах поедут, кто на своих, кто на такси. Туда уже несколько автомобилей проехало, ждут на стоянке.

– Не проблема! – в бесстрастном голосе грабителя звучала искренняя радость.

Он всунул фаланги пальцев меж зубов и пронзительно свистнул. Как это у него получилось, Константин не понял.

Только что запертые ворота кладбища распахнулись, и оттуда хлынула костяная толпа. Кладбище было старым, так что никаких зомбей не встречалось, только чистые скелеты. Константин представить не мог, что здесь похоронена такая прорва народа. Объяснять ничего не пришлось, скелеты понимали без слов. В одно мгновение трухлявая ива, кренившаяся над дорогой и давно ждавшая удобного случая, чтобы упасть, рухнула, перегородив проезд. Поспели с этим в самую пору: за поворотом показался свет фар.

Завизжав тормозами, машина остановилась перед завалом. Хлопнула дверца.

– Ни хрена себе! – послышался голос шефа. – Туда ехали – ничего не было. Хорошо, что не на голову этакая дура свалилась…

Дальнейшие звуки были нечленораздельны, поскольку в дело вступили кладбищенские гости. Толпа грабителей мигом вытащила из салона пассажиров, а заодно и водителя, хотя у него никакого дресс-кода не было. Интерес представляли шеф, его заместитель и секретарша. Их принялись поспешно раздевать. Мужчины лишь мычали неразборчиво и беспомощно рыпались, зато секретарша, когда дело дошло до раздевания, принялась отчаянно и на редкость громко вопить:

– Насилуют!

– Идиотка! – произнес широкоплечий скелет, осторожно, чтобы не порвать, стаскивая с девушки блузку. – Чем я тебя изнасилую? Берцовой костью, что ли?

Бюстгальтера на красавице не было. Скелет удовлетворенно клацнул зубом и ущипнул девушку за голую сиську.

– Стой смирно. Целее будешь.

Машину загнали в кладбищенские ворота, туда же увели шофера и раздетых пассажиров. Управили все к сроку, из-за поворота показалось сразу два таксомотора. К тому времени скелеты исчезли – как сквозь землю провалились. А может быть, и в самом деле провалились, Константин не уследил.

Работа шла дружно, можно сказать – весело. Черепа широко улыбались извечной своей улыбкой, которая так пугает людей нервных. Такси одно за другим выезжали из-за поворота и попадали в ловушку. Распотрошенные машины отгонялись в кладбищенские ворота, где возле церкви имелась стоянка для поповских машин. Растелешенных людей уводили на кладбище. Там царила тишина, не доносилось ни единого крика.

– Куда их? – спросил Константин, прятавшийся в канаве, чтобы не попасть на глаза коллегам.

– Там у нас есть пара склепов, сухих, просторных. Пусть пока посидят. Вернем им деньги, документы, ключи. Рассядутся по машинам и поедут домой.

Несколько раз зарево фар показывалось с другой стороны. Тогда дерево махом сдвигали на обочину, а вся армия скелетов пряталась. Туда такси проезжало свободно, а на обратном пути его останавливали.

Постепенно движение затихло, праздник в ресторане кончился. Полсотни деловых костюмов, мужских и женских, перешли в собственность обитателей кладбища.

– Спасибо тебе! – обратился старший скелет к Косте. – Держи свой костюмчик. Заслужил!

– Оставь себе, – сказал Костя. – Все равно он казенный. А я потихоньку к остальным сотрудникам присоединюсь. Нехорошо отрываться от коллектива… – Константин оглядел себя: – Маечка, семейные трусы до колена… А что, вполне прилично. Такой у нас теперь дресс-код.

Людоед

Леня родился людоедом. Окружающие знали это и сторонились опасного мальчика. Еще в роддоме все мамы лежали в палате вместе с детьми и кормили их грудью, а Леня был на искусственном вскармливании и лежал отдельно от матери.

– Вы же не хотите, чтобы он искусал вам грудь… – отвечала доктор на мамины вопросы.

Когда маму с Леней выписали домой, мама, вопреки врачебным указаниям, начала кормить сына грудью, и, хотя зубки у Лени были остренькие, маму он не искусал. Людоеды, даже новорожденные, понимают, кого можно грызть, а кого – нет.

В ясли, а потом в детский сад Леню не взяли.

– Я не могу допустить, чтобы кто-то из детей погиб, – сказала заведующая, и ее можно понять.

Леня рос тихим, домашним мальчиком, но при этом не слишком балованным.

Когда пришла пора идти в первый класс, Леника хотели направить в спецшколу, где учатся дети с отклонениями в развитии. Как мама ни сопротивлялась, учебные тетки оставались непреклонны: «В специальном заведении ребенок окажется под присмотром, и вам же самой будет спокойнее».