Странный мир. Истории о небывалом

Не доехав до Красноярска, Леонид вместе с новыми товарищами пересел на дребезжащий подкидыш, влекомый тепловозом – одним из тех четырех, что каждую минуту выпускались в конце семилетки. Тепловозик влачил свои пять вагонов на север, к границе таежного края, где бригаду ждала денежная халтура.

Совхоз носил нелепое для животноводческого предприятия название «Таежный». Молочка из «Таежного» продавалась по всему региону и чуть ли до Иркутска не доходила. Казалось бы, странное место для животноводческого комплекса, но при стойловом содержании коровам безразлично, тайга вокруг или степи. Вот только степная зона сплошь распахана, земля там дорогая, а на севере край неосвоенный. Из хлебных районов в «Таежный» везли комбикорма, сенаж и солому для подстилок. Последнее регулярно сгнивало, поскольку тюки было негде хранить. И вот руководство решило воздвигнуть два преогромнейших сенных сарая с принудительной вентиляцией.

На берегу реки выделили площадку, вкопали несущие столбы из столетних лиственниц. У будущего конька столбы возвышались на восемь метров, по краям – на пять. Крыша обещала быть крутой, чтобы ее не проломили обильные снега.

На одной из площадок тлел костерок и маялись приехавшие раньше конкуренты.

– Почему простаиваем? – приветствовал конкурентов бригадир.

– Погодь, и ты сидеть будешь. Досок нет.

– А это что?

– Это обрезная, полтора дюйма, на обрешетку. Ее тронешь – потом не расплатишься. А сейчас нужен горбыль, леса ставить. И бруса не хватает на стропила.

– А самим напилить – вера не позволяет? Лесопилка в поселке есть.

– Не для того приехали, чтобы задарма работать. Совхоз обязан подвезти материалы – пусть везет хоть из Красноярска.

– А вы пока задарма у костерка греетесь?

– Для сугрева у нас кое-что другое есть.

– Грейтесь, коли так.

Разговор был прекращен, бригадир побежал о чем-то договариваться с начальством, а остальная бригада принялась распаковывать завернутые в полиэтилен слеги для обноски и раскладывать их вдоль столбов на своем объекте. Истратив немного бруса, сколотили основательную восьмиметровую лестницу.

– Эй, вы чего тут распоряжаетесь? Наша очередь первая! – отдыхающие шабашники были возмущены до глубины души.

– А кто вам мешает? – в отсутствие бригадира в переговоры вступил Андрей – развеселый парень с уголовными наколками на руках. – Мы обноску ставить начинаем, и вы ставьте. Наперегонки. Соцсоревнование забабахаем.

– Ну, ты даешь! Обноску надо вон туда, на верхотуру. Без подъемного крана не обойтись. По проекту специальные леса нужно строить, а досок на леса не привезли.

– Па-анятно! Сто причин, чтобы не работать.

– Андрюха! – крикнули с площадки. – Хорош языком трепать!

К крайнему столбу приставили изготовленную лестницу, и сорокалетний плотник Махимыч полез наверх, предварительно пояснив Леониду:

– Будешь слеги подавать.

Слеги – пятиметровые бруски пятьдесят на сто двадцать миллиметров в сечении – уже были разложены вдоль столбов. Поднять их на восьмиметровую высоту было непросто даже Леониду с его ростом. Пришлось ставить на попа чурбак, оставшийся от опиливания столбов, и с чурбака на вытянутых руках подавать слегу.

Далее началось действо, какого Леонид никак не мог предугадать. Махимыч подтянул балку к себе, затем, изогнувшись над восьмиметровым провалом, уложил конец слеги на соседний столб, а свой осторожно опустил возле ног. Присел на корточки, вытащил из кармана гвоздь-двадцатку, а из другого кармана молоток – и несколькими ударами прибил ближний конец балки к столбу. Противоположный конец остался лежать на торце столба, ничем не закрепленный. Махимыч выпрямился и легко перешел по слеге на соседний столб. Присел на корточки, вбил второй гвоздь и стал ждать, когда ему подадут следующую балку.

– Во цирк! – высказался кто-то из зрителей. – Вы, случаем, не из шапито сбежали?

На этот выпад никто не ответил, люди работали.

К обеду обноска вдоль конька была поставлена. Соперники, отсидев свое, ушли с объекта, бригадир, договорившийся с директором совхоза, прибежал и увел четверых рабочих на лесопилку, сказав, что там они пробудут до самой ночи.

Оставалось протянуть обноску по двум нижним линиям. Никто, кроме Махимыча, не горел желанием лезть на верхотуру. Леонид понимал, что ему, взятому подсобником, не следует высовываться, но удержаться не мог, вызвался ставить обноску на одной из боковых линий. К его удивлению, никто над ним не посмеялся, лишь Махимыч спросил:

– Не сверзишься?

– Нет.

– Тогда полезай.

К вечеру обноска – самая убийственная часть работы – была завершена, быстро и безо всяких лесов.

На ночевку приехавших устроили в бывшем Доме колхозника, который с давних, еще досовхозных времен ничего не приобрел, но многое растерял. Питаться предстояло в колхозной столовой, приватизированной и названной кафе «Марлен». Днем это была прежняя столовка, а вечерами «Марлен» изображала ресторан. Цены, впрочем, в ресторане оставались столовские, с наценкой шло только вино, которого днем не полагалось вовсе. Светомузыка шла в качестве бесплатного приложения.