Странствия и путешествия

Нынешний маркиз Феррары родом из Франции, говорят, что даже из рода Ганелона и что проделывают с ним ту же церемонию с хлебом, что и с другими [потомками Ганелона], а именно кладут его на стол обратной стороной, а потом переворачивают. Говорят, что он отправился к королю Франции просить его, чтобы дал он ему герб и отменил этот обычай, и дал ему король Франции /224/ герб[329], но сказал, что второго он сделать не может. Этот маркиз Феррары большой сеньор, унаследовавший много хороших городов, городков и замков, и говорят, что доход его — триста тысяч дукатов; он человек очень жизнерадостный, обаятельный и влюбчивый; говорят, что есть у него десять или двенадцать наложниц в нескольких его дворцах по всему городу. Этому человеку лет восемьдесят, он низенького роста и очень толстый. Когда он был женат на дочери одного немецкого герцога, так уж случилось, что влюбилась она в одного из его сыновей от другой женщины[330], и так воспылали они любовью, что он уже не думал о своем долге перед отцом, а она — перед мужем, и стало известно, что вступили они в плотские сношения; маркиз узнал об этом от одного своего слуги, и показал тот ему, и застал их обоих маркиз, когда они грешили, и велел их схватить, и приказал судьям той земли, чтобы решили, как поступить с ними согласно правосудию; и много сеньоров той земли, а также других важных сеньоров из других земель, и даже, говорят, папа, просили маркиза, чтобы поступил он с ними милосердно; и всем отвечал он, что не приказывал он ни убивать их, ни тем более спасать, но чтобы /225/ свершилось правосудие. И судьи вынесли решение, что должны они оба умереть, и приказал маркиз в своем присутствии вывести их на площадь и обезглавить; было бы долго описывать все, что тут произошло. И затем маркиз взошел на галею, которая была уже готова, и отправился в Иерусалим, и по возвращении вступил в брак с дочерью другого немецкого герцога, красивейшей женщиной пятнадцати лет, а ему восемьдесят, и потому не приходится ждать ничего другого, кроме как нового греха хуже первого. От этой последней жены есть у него сыновья, еще дети, и есть у него бастард, парень лет тридцати, очень доблестный человек и прекрасный воин; учитывая, что в Италии никогда не видно мира, и если оставить [наследство] тем детям, не смогут они управлять им и потеряют, решил он оставить все бастарду, узаконил его и сделал наследником всего[331], приказав целовать ему руку как сеньору в присутствии папы, давшего на это разрешение; и приказал он, чтобы старший законный сын по праву и наследству получил навсегда половину доходов, но не власть. Я видел этого сеньора, как он однажды устроил у себя во дворце празднество, где было много благородных людей, мужчин и женщин; и был там большой турнир, /226/ а потом велел он, чтобы все женщины пробежали бегом палько, как они это называют, то есть бег на расстояние, на которое человек может бросить камень; а с другой стороны было три куска ткани — один парчовый, другой из темно-красного шелкового бархата, третий из карминового бархата; первая получала парчу, вторая — шелк, а третья карминовую ткань. Была бы там Бродяжка из Алькудиа, она бы сбегала три раза и взяла бы все. Этот сеньор маркиз очень жизнерадостный человек, сразу видно, что французской нации. В этом месте отдыхал я двадцать дней, собираясь в дорогу в Германию и покупая лошадей для себя и своих людей, и когда был готов, отправился я к императору Греции просить разрешения, и очень просил он меня, чтобы перед возвращением в Испанию посетил я его, поскольку мне все равно пришлось бы вернуться в Венецию, где оставил я свои вещи, и обещал я ему это.