Странствия Шута

– Дергает с каждым ударом сердца, – признался он. – Аж в спину и шею отдает.

– Чай поможет тебе.

Он поднял на меня глаза:

– А тот, другой чай сделает маме больно? Когда она все вспомнит?

– Скорее всего, ей будет тяжело. Но иначе она до конца жизни останется одна. Не вспомнит, как умирал ее муж, но и не вспомнит, что у нее есть сын.

– У нее есть сестра и дети сестры, мои двоюродные братья и сестры. Они живут в Ивняках.

– Мальчик… – вклинился в наш разговор Фитц Виджилант. – Я попробую эльфийскую кору первым. Посмотрим, как она подействует на меня. Потом ты сможешь решить, стоит ли давать ее твоей матери.

Персивиранс изумленно уставился на него:

– Спасибо вам, господин…

Лант повернулся к отцу:

– Она уже заварилась?

– Посмотрим… – Чейд налил немного настоя в чашку, пригляделся, понюхал – и наполнил чашку до краев. – Не спеши, – сказал он, вручив чашку Ланту. – Дай знать, как только почувствуешь, что с тобой что-то происходит или начинают возвращаться воспоминания о той ночи.

Лант сел. Посмотрел на чай в чашке. Мы не сводили с него глаз, когда он поднес чашку к губам и отпил.

Лант поморщился:

– Немного горячо. И горько. – Но почти сразу же сделал еще глоток. Поднял глаза на меня. – Вы не могли бы так не таращиться?

Я отвел глаза.

Он сказал:

– Тут так тихо…

Мы с Чейдом переглянулись. Я украдкой покосился на Ланта. Тот рассматривал жидкость в чашке. Потом глубоко вздохнул, словно собираясь с духом, и осушил ее. Поморщился, будто от боли, и замер с чашкой в руке. Закрыл глаза. Лоб его прорезали морщины… И вдруг Лант сложился пополам.

– О Эда… – простонал он. – Нет… Нет, нет, нет, нет!!!

Чейд подошел к сыну, ласково положил руки ему на плечи – мне редко доводилось видеть его таким. Наклонившись, он мягко сказал на ухо Ланту:

– Впусти в себя воспоминания. Это единственное, чем ты можешь помочь ей теперь. Вспомни все.

Лант спрятал лицо в ладонях, и я вдруг понял, как он на самом деле молод. Ему не было и двадцати. Его воспитывали далеко не так сурово, как меня. Когда нанятые мачехой бандиты избили его, возможно, он впервые в жизни столкнулся с насилием. Он никогда не ворочал весло на военном корабле, не говоря уже о том, чтобы рубить врагов боевым топором. Чейд ведь говорил, что Лант не способен убить человека. А я доверил ему жизнь Би. И Шун.

– Расскажи мне, что случилось, – тихо попросил Чейд.

Я присел на край стола и замер, чтобы не мешать.

Голос Ланта звучал напряженно.

– Так… Мы вернулись после того, как Баджерлок и нищий ушли сквозь камень. Я, Шун… – на ее имени у него перехватило горло, – и Би. Мы не понимали, что произошло в Дубах-у-воды. Ни почему Баджерлок убил собаку, а потом купил ее щенков, ни почему ударил нищего ножом, а потом воспользовался магией, чтобы забрать его в Олений замок. Мы, то есть Шун и я, были очень сердиты из-за этого. Сначала Баджерлок заявил, что я недостоин учить его дочь, а потом сбежал, полностью доверив мне заботу о ней. А еще он оскорбил леди Шун! – Лант внезапно снова превратился в мальчишку, который спешил наябедничать Чейду обо всем, что наболело.

Старик вопросительно взглянул на меня, я спокойно встретил его взгляд, на лице моем ничего не отразилось.

– Переходи к следующему дню, – сказал я Ланту.

Уловив мой тон, Лант подтянулся:

– Да. Ладно. Как вы понимаете, слуги, в том числе и управляющий Ревел, очень растерялись, когда их хозяин не вернулся. Мы с Шун заверили их, что сможем позаботиться об Ивовом Лесе несколько дней. Невзирая на усталость, мы с ней засиделись, пока она составляла план на Зимний праздник. Мы легли очень поздно и поэтому на следующее утро поздно встали. Должен признаться, что я опоздал к уроку. Когда я зашел в комнату для занятий, Би уже была там. Она выглядела усталой, но не более. А Шун, прежде чем мы расстались тем утром, сказала, что надо будет велеть слугам украсить дом к празднику и поговорить с музыкантами, которые уже прибыли, выяснить, нельзя ли зазвать в дом побольше артистов, чтобы развлекали нас… – Он вдруг резко поднял глаза на Чейда. – Ты сказал, мою сестру похитили… – Тут на него медленно снизошло понимание, и два вдоха спустя он проговорил: – Так Шун – моя сестра? Это правда? Моя единокровная сестра?

– Вы оба мои дети, оба Фаллстары, – заверил его Чейд.

Неужели он не заметил смятения на лице юноши? Что же произошло между Лантом и Шун той ночью, когда они засиделись допоздна? Я решил, что не хочу этого знать.

– Продолжай, – велел Чейд.

Лант поднес руку ко рту. Когда он опустил ее, его губы некоторое время еще продолжали дрожать. Он попытался расправить плечи, но разбередил рану и сморщился.

Чейд бросил мне:

– Ивовая кора и валериана.

Я взял чашку Ланта и стал заваривать, что велено, а юноша тем временем продолжал: