Странствующие маски. Итальянская комедия дель арте в русской культуре

Поразительное сходство между Критициондиусом и итальянской маской Доктора демонстрирует перенос элементов комедии дель арте на русскую сцену[16]. Начиная с середины XVI века Доктор / Dottore в комедии дель арте был известен как ученый глупец, всю жизнь изучающий что-то, но так ничему и не научившийся. Доктор был одновременно философом, астрономом, писателем, каббалистом, дипломатом и врачом. Он состоял в членах известных и неизвестных академий и постоянно использовал в разговоре латинские цитаты и выражения [Duchartre 1966: 196]. Тредиаковский был профессором Российской академии наук, с титулом «профессор латинского и русского красноречия» [Reyfman 1990: 28]. Сумароков высмеивает одержимость Тредиаковского русской грамматикой и его критические и теоретические труды о русском языке и литературе. В одной из сцен Критициондиус критикует трагедию Сумарокова «Хорев», написанную незадолго до «Чудовищей» и действительно подвергшуюся нападкам Тредиаковского:

Дюлиж: Апропо! Русскую-то трагедию видел ли ты? Критициондиус: Видел за грехи мои. И как ты, читая комедию плакал, так я, видя эту трагедию, смеялся.

Дюлиж: Так и на тебя это бывает, что ты смеешься, видя, что жалко.

Критициондиус: Да тут никакой жалости не было.

Дюлиж: Да разве Хорев то комедия, а не трагедия? Да полно, что может быть хорошо, что на русском языке писано!

Критициондиус: Это правда, однако немного получше можно бы было написать

[Сумароков 1957: 315].

В сценариях комедии дель арте Доктор нередко подвергался побоям со стороны слушателей, уставших от его философствований и раздражающего поведения. Нечто подобное произошло в реальной жизни и с Тредиаковским, который был избит одним из министров Анны Иоанновны, А. П. Волынским:

Конфликт произошел из-за шутовской свадьбы, организованной для развлечения императрицы Анны Иоанновны в начале 1740 года. Будучи ответственным за развлечение императрицы, Волынский призвал Тредиаковского и поручил ему написать поэму для этого события. Вследствие разногласий, Волынский приказал жестоко побить поэта и сам принял участие в наказании. Что именно спровоцировало гнев министра, не вполне понятно. Это могла быть поэма, якобы написанная Тредиаковским о нем, или общение Тредиаковского с князем Куракиным, врагом Волынского

[Reyfman 1990: 27–28].

В пьесе Арликин бьет Критициондиуса за то, что старый педант волочится за молоденькой служанкой Финеттой. Итальянский Доктор тоже постоянно пытается флиртовать с девушками, но в ответ получает лишь отказы и насмешки. В «Чудовищах» шестидесятилетний Критициондиус отвергнут Финеттой: она совершенно не интересуется иностранными языками, на которых говорит старик, или его страстью к написанию философских трактатов на разные темы. Критициондиус предстает перед зрителем как бездарный литературный критик, публикующий бесчисленные претенциозные труды, которые совершенно неинтересно читать. Рейфман убедительно иллюстрирует несоответствие между ценным вкладом Тредиаковского в развитие русской словесности и отсутствием справедливой оценки его трудов современниками: