Страшная Маша

Катерина однажды спросила у родителей, кто эти люди и где они жили в Предгорье. Мать рассказала ей историю, как прабабка Мария лечила Ольгу Николаевну от тяжелой женской болезни. Наследник родился благодаря ее целительству. Перед смертью Мария прокляла новую власть за то, что большевики сделали с генеральской семьей: генерала расстреляли, его жену с младенцем прогнали из усадьбы, а семнадцатилетнюю Любу забрал себе самый злобный и яростный комиссар Василий. Надругавшись над ней, натешившись, он выбросил ее умирать. Любочка пошла топиться, но река перенесла ее в Загорье к дому одинокой женщины Евдокии Рагутиной. Там Любочка и родила от комиссара мальчика, но родами скончалась. Назвали мальчика Иван, фамилию дали Рагутин. Еще Мария утверждала, что Ольга Николаевна и ее сын живы, а Михаил скоро появится в этих местах. Получается, что Антон и Леха кровные родственники.

Маше трудно было сообразить, кем они приходились друг другу, но в голове крутилось: «И брат убил брата…» Где это она уже слышала?

Катя еще долго не могла угомониться по поводу Шумилово-Рагутинских родственных связей, а Маша наконец поняла, почему мама считала похожими Антона и Алешу. Интересно, а они знали о своем родстве? Вряд ли. А если бы знали, что изменилось бы? Остановило бы это Антона? Послал ли бы он тогда навстречу Алексею фуру с мертвым водителем, испугавшись, что доктор раскрыл его тайну? Перед ее глазами, как в кино, промелькнули картинки Витиного рассказа. Она так долго старалась его вспомнить, а вот сейчас словно кто-то навел фокус и все стало на свои места.

Окрик Валентины: «А ну-ка, быстренько собирайтесь, пойдем гулять!» резко выдернул из размышлений. Гулять не хотелось, не было настроения. Еще раз безуспешно набрав мамин номер, Маша упросила Валентину оставить ее дома. Сторговались на том, что Маша останется, но потом сама поведет Темку гулять – cейчас не хочется его будить. Несчастный пес во сне все время дергает лапой и повизгивает. Пусть отлежится.

Когда Витя и Валентина ушли, Маша приложила мертвик к ушибленному боку Темки. «Завтра будешь как новенький», – успокоила она, опуская камень в поилку с водой. Щенок благодарно лизнул ее в щеку. Еще раз позвонив маме, Маша получила все тот же ответ: «Абонент находится вне доступа…» Она не могла смириться: «Неужели мама могла отключить телефон? Это на нее не похоже. Даже если злится, всегда отвечает на звонки. А вдруг с ней что-то случилось…»

Кончики пальцев похолодели, стало тяжело дышать. Чтобы хоть как-то успокоиться, Маша взяла карандаши и бумагу. Она решила нарисовать картинку генеалогического дерева, которое однажды рассматривала в книжке. На этом дереве, словно яблоки, висели портреты с именами большого семейства и прослеживались родственные связи до «царя гороха». Портретов Шумиловых у нее не было, но зато теперь она знала имена семейства, а для пущей красоты можно было пофантазировать и пририсовать лица тем, кого она не видела, а видела она всего двоих, но ведь другие должны быть на них похожи.

В корень дерева она поставила два имени: Александр и Ольга. Они родили детей – Любовь и Михаила. Ствол дерева раздвоился. Дальше потянулась веточка к Ивану, которого родила Любовь, но фамилия Ивана изменилась на Рагутин. Иван родил… и тут Маша запнулась, но догадалась: если отчество их любимого доктора было Петрович, значит, Алешиного папу звали Петр. Последним на веточке оказался Алексей, который не успел никого родить и умер, не узнав своего происхождения. Вторая ветка этого дерева была значительно короче. Получалось, что Михаил родил Антона, вернее, мальчика по имени Энтони. По приезде в Россию Энтони стал Антоном Михайловичем, да еще изменил фамилию.

С удовольствием вырисовывая листики и веточки, вписывая имена в кружочки, напоминавшие яблоки, Маша вдруг остановилась и прислушалась. Витя и Валентина вернулись. Соседка с кем-то говорила по мобильному, и голос ее был тревожным: «Как не нашли? Куда она могла деться? Что ты говоришь? Как это? То есть поезда шли до моста, а потом без остановок? А как же она, пешком, что ли? К вам оттуда трубить километров десять… Да мы звонили ей много раз, телефон вне доступа…»

Маша сорвалась с места и подбежала к Валентине, заглядывая ей в рот. Валентина отмахнулась: «А что Антон? Не видел ее? Ну и дела… Что значит, ему сейчас не до этого? При чем тут губернатор и телевизионщики? Послать всех к чертовой бабушке! Дело к ночи идет. Человек ехал, но не доехал… Не понимаю! Ему что, на нее наплевать?»

Маша и Витя крутились возле Валентины с испуганными лицами. Они были готовы выскочить из дому и мчаться на вокзал. Валентина рявкнула на них: «Спокойно! Никто никуда не едет. Поезда не ходят, к вашему сведению. Толик уже организовал поисковую бригаду, идут прочесывать лес. Раньше не могли, вода поднялась. Сейчас на гидроузле что-то подкрутили, не поняла, что. Короче, вода осела чуток. Найдут вашу маму бестолковую. Это ж надо, так голову потерять. Приспичило ей… Лучше бы о детях подумала…»