Страшная тайна

Пока они разговаривали, меня снова накрыло. Просто и спереди, и сзади, и по бокам была сплошная тьма. Можно сказать, со всех сторон. Как будто я шел по узенькой ленточке земли, а кругом пустота. Та самая холодная, голодная пустота с острыми углами, которая сидела под мостом. Мари как раз говорила Робу: «Такое чувство, как будто тебе надо попросить новую душу», когда я подошел к краю дороги и посветил туда свечой, чтобы посмотреть, что там.

Там не было ничего. Правда. Обрыв и бездонная пропасть. Я, как дурак, перебежал на другую сторону дороги и посветил туда. И там было то же самое. Другая пропасть. Мы и правда шли по узкой ленточке посреди ничего.

Мари с Робом продолжали разговор, но я после этого ни слова не слышал. Они шли себе и шли и всерьез обсуждали душу Роба, а я тащился следом, и у меня все внутри и снаружи посинело и заледенело от страха и тряслось. Мне было так страшно, что хоть становись на четвереньки и ползи – обратно я и правда полз, – но мне было стыдно ползать при Робе и Мари: они-то ни капельки не боялись. Мне полегчало, только когда мы дошли до висячих садов.

Мы почти сразу назвали их висячими садами – наверное, и правильно, – хотя они были совсем не похожи. Сначала мы заметили, что ступаем по чему-то упругому, вроде мха, и оно покачивается под ногами и пахнет лимоном.

– Лимонная вербена! – сказала Мари. – Отлично!

Мшистый склон поднимался довольно круто и все сильнее раскачивался под ногами, а потом наши свечки высветили какую-то башню, полузаросшую всякой зеленью. Башня была похожа на шахматную ладью, только размером с хороший дом. Чуть дальше по другую сторону показалась еще одна башня, на этот раз – вроде фарфоровой пагоды. Отовсюду свисала растительность. При свечах было видно цветы, они пахли густо и сладко – хуже парфюмерного магазина. После этого мы увидели очередную башню по ближнюю сторону, похожую на ступенчатую пирамиду, а может быть, и не сразу после этого, а позже, под конец. В общем, после первых трех башен тропа пошла прямо-таки по вертикали, а цветущая ароматная земля не то что раскачивалась – ее вообще мотало туда-сюда. К этому времени мы как-то догадались, что все эти башни высокие, будто маяки, и их основания уходят глубоко-глубоко в бездну, а сады висят между башнями высоко в воздухе. И как только до нас это дошло, качающаяся земля стала ужасно ненадежной.

Мари впала в панику и застыла. После этого мне пришлось вцепиться в нее и тащить волоком. Роб был мне не помощник. Если бы у него не было рук, чтобы цепляться и подтягиваться, там бы мы и застряли. Мало того, иногда передние копыта у него стояли на одном раскачивающемся куске, а задние на другом, его растягивало – и ни взад, ни вперед. Скоро стало понятно, что мне надо помогать не только Мари, но и Робу. Я снял шаль и обвязал ее вокруг пояса. Потом я делал так: тащил Мари вверх, пока она не начинала плакать и умолять меня остановиться. Старался усадить ее поближе к какой-нибудь башне, где земля не так раскачивалась, и возвращался за Робом. И так много-много раз, с одной рукой – в другой я высоко держал свечу, чтобы видеть, куда ступаю и куда ставит копыта Роб. Цветочные запахи сменяли друг друга – такие сладкие, такие пряные, такие травяные. От них я вспотел и разозлился. Когда мне надо было упереться в землю ногами, чтобы тащить Роба, я давил цветы, а сколько нам попалось башен и какой красивой они были формы, даже не знаю, сбился со счета. Мрачно лазал вверх и вниз – и все: дотащить Мари, усадить ее, вернуться за Робом, – и так пока я совсем не выбился из сил.

Мы добрались до более открытого участка – сплошные холмики и блеклый мох. Очень блеклый: было даже видно, как он расстилается во все стороны, будто до бесконечности. И вот он раскачивался гораздо сильнее прежнего. Несмотря на качку, Мари сразу повеселела, но Робу было очень трудно. Отчасти дело в том, что ему было лучше видно – и видно, как у него разъезжаются копыта. Но в основном просто потому, что все раскачивалось.

Один раз его особенно сильно растянуло, и когда я подал ему руку, передние копыта оказались у меня прямо под подбородком, а задние далеко позади, как будто он встал на дыбы, и тут весь склон как закачается!

– Из-за чего это? – завопил Роб.

Наверное, не стоило ему говорить. Но я тоже перепугался. Я посмотрел вниз, мимо Роба, и увидел, что листья под нами освещены еще чьей-то свечой и стали того ядовито-зеленого цвета, какой бывает, когда плохо настроишь яркость в телевизоре. Кто-то неведомый поднимался оттуда к нам – быстро, большими скачками, подтягиваясь на лианах, и именно из-за него все раскачивалось.

– Сюда идет кто-то еще, – сказал я Робу.

Роб выругался и напрягся. Мы оба были уверены, что это наверняка враг. Роб поглядел через плечо и тоже увидел свет.