Страшное проклятие (Шедевр и другие похождения Эдика. Утриш.)

Сын Марины Кирилл был на пару лет младше сестры. Он сильно отличался от самостоятельной Аланы: требовал больше внимания родителей, был склонен к неврастении и не всегда мог найти общий язык со сверстниками. Страдал он также и энурезом, от которого его пыталась лечить здесь добрая колдунья.

Но занятые собой родители не уделяли сыну достаточного внимания и он частенько шатался без дела.

Однажды добрая колдунья встретила Кирилла в лесу. Он шёл ей навстречу и, ничуть не стесняясь, откровенно онанировал. Удивилась колдунья: такой маленький мальчик, а уже занимается рукоблудием. Зашла к Марине.

«Что же ты не смотришь за ребёнком? — спрашивает. Вон твой сын ходит, онанирует».

«А что тут такого? удивилась Марина. Я и сама в детстве любила заниматься онанизмом. Говорят, что это даже полезно».

Не знаю, как отразится свободная приморская жизнь на маленьких обитателях Утриша, их мировоззрении. Здесь они чувствуют себя свободными и счастливыми, но интересно будет посмотреть, кем они станут, когда вырастут.

Глава 9 Утришские разборки

На Утриш приезжают самые разные люди, люди разных возрастов и разных интересов. Одни едут сюда ради общения, в надежде найти новых друзей, новые интимные связи, покурить травки в кругу единомышленников, попеть песни и посидеть ночью у костра под барабанный бой. Другие, наоборот, хотят отдохнуть от суеты и насладиться тишиной и покоем.

Очень разные люди, такие непохожие друг на друга неформалы и обычные отдыхающие, умудряются более-менее мирно уживаться между собой. Всеобщее ощущение свободы и особая энергетика здешних мест не дают разгораться серьёзным конфликтам.

Конечно, и здесь иногда возникают недоразумения, но их не так много.

Ушёл я как-то домой. Прихожу через несколько дней. Слава, мой знакомый, рассказывает, что всю прошлую ночь наркоманы и примкнувшие к ним алкаши мешали спать. Устроили тусовку на пляже напротив наших палаток, жгли костёр, барабанили, орали матом. Кто-то из отдыхающих выскакивал даже, пытался отнять барабан.

Я видел наркоманские тусовки и раньше. Они собирались в районе четвёртой щели и иногда у нас на пляже, но в стороне от моей палатки и, по большому счёту, мне не мешали.

Не придав значения разговору, вечером, как обычно, я лёг спать.

Проснулся, наверное, около часа ночи от громкой барабанной дроби и восторженных криков.

На берегу, прямо напротив моей палатки у большого костра собралось человек тридцать молодых людей. Полуголая девушка умело крутила факела. Ей пытались создать музыкальный фон несколько барабанщиков.

Я присел посмотреть на огненное шоу, но девушка быстро закончила. Ей на смену вышел явно пьяный, плохо координированный мужичок и неприятным, но очень громким голосом стал орать матом песню из скандального репертуара группы «Ленинград». Барабанщики забарабанили во всю прыть, пытаясь заглушить ночную тишину и пьяные вопли своего товарища.

Ко мне подошёл Слава и стал негромко, так, чтобы тусовщики не услышали его, возмущаться. Славина палатка стояла чуть в стороне от костра, метрах в десяти, но и он не мог уснуть.

«Давай подойдём, попросим утихомириться», предложил я.

«Что ты, испугался Слава, посмотри на их рожи. Они обкуренные, невменяемые совсем. Сам не пойду и тебя не пущу».

Воздух и в самом деле был пропитан специфическим запахом марихуаны, а блики костра на лицах тусовщиков придавали им особую воинственность.

Часам к двум ночи половина тусовщиков разошлась, но барабанщики не унимались до рассвета. Иногда их заглушали матюгальные «песни» пьяного мужичка и наркоманские вопли.

Выспаться я так и не смог.

Вечером следующего дня сижу я у палатки, смотрю: вчерашний «певец», длиннорукий, похожий на гориллу мужичок, которого прозвали здесь Дулей, тащит сучки для костра.

Подошёл я к нему, вежливо попросил отойти в другое место, туда, где мало народу, где их песни не будут никому мешать. Дуля измерил меня оценивающим недружелюбным взглядом, но, ничего не говоря, побросал сучки и удалился.

Я ждал его возвращение чуть ли не час, и, не дождавшись, пошёл спать.

Но вскоре был разбужен воплями и шумом барабанов: на берегу опять горел костёр, веселье было в разгаре.

Не спать ночами, а днём ходить с больной головой мне вовсе не хотелось. Я лежал и думал, как лучше подступиться к тусовщикам, как убедить их удалиться. Средств защиты или воздействия у меня с собой не было.

Часов до трёх ночи я мучался, потом не выдержал, взял попавшийся под руку велосипедный насос и вышел к костру.

Мне не было страшно, скорее было интересно, хотелось узнать, что у меня получится.

Подождав небольшого затишья, соблюдая дистанцию, я громко сказал:

Так! Хочу с вами поговорить, только во избежание недоразумений не приближайтесь ко мне на расстоянии вытянутой руки!

В темноте чёрной ночи мой чёрный насос можно было принять за милицейскую дубинку или даже за электрошокер.

Что ты стучишь всю ночь напролёт? — обратился я к ближайшему барабанщику.