Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды

За те семь лет, что погоновожатые находятся у власти, процесс размывания общественных смыслов достиг катастрофического масштаба. Игра в бесконечные бирюльки ради удержания власти как таковой, в подмены, замены, подставы и шлейфы уже привела к тому, что страна расфокусирована и держится на внешних ненадежных скрепах. Но и внутренние скрепы не скрепляют; Система, железно подмявшая под себя почти все дееспособные структуры, все инструменты влияния, от телевидения до кино, ничего не в состоянии предложить самой себе – в качестве лекарства от самораспада. Самая жесткая, самая беззастенчивая выборная кампания за всю новейшую историю России, с контролем за подчиненными, с отзвонами начальству о голосовании, с людьми в штатском, накручивавшими счетчики, не дала желаемого результата. Путин обреченно отдал «Единой России» свой главный политический капитал, безусловную личную популярность; помогло, да не слишком – и больше не сработает. У Системы теперь только два реальных пути. Либо медленный демонтаж, без угрозы самообрушения, либо свинчивание металлическими швилерами, прободение и умерщвление всего живого. Она сама, изнутри себя самой, принять решение не готова; ей все мстится, что можно обогнуть и переждать, что не нужно самоопределяться, не требуется заново искать смыслы существования России в истории; достаточно прикрыться масками, спрятаться за спины Преемника и Контролера; авось и проскочим.

Не проскочим. Все разговоры о том, что Путин станет каудильо и подобно Франко из временных премьеров перейдет в пожизненные вожди, упираются в простое возражение. Не о том, что время нацлидов прошло, что это загробные тени исчезнувших политических предков, полная двусмысленность. В конце концов, никто не доказал, что прошлое не возвращается, а чужое не может стать своим. Проблема в другом. Полумистический статус каудильо (в гораздо большей степени, чем статус фюрера или вождя) должен быть обоснован не ближайшей, краткосрочной целью удержания стабильности; не откровенным ужасом при мысли, что институты рухнут, если каудильо уйдет из власти, поскольку государство не создано, а общество подавлено. Этот статус должен быть обоснован ценностно; каудильо остается навсегда не потому, что без него посыпется Система, а потому, что он олицетворяет собою цель национального движения, связан с массовой верой в избранность народа, в историческое предназначение нации. А какими такими ценностями, какой картиной мира, каким представлением общества о самом себе, о смысле своего земного существования и сущности небесного предназначения мы готовимся обосновать избрание вождя?

Перед преемником стоит сложнейшая задача. Проявить слабость, чтобы Система не смяла. Проявить силу, чтобы Система не обвалилась, а сама себя неспешно развинтила, и страна собрала бы ее – заново, в другом порядке, в другом соотношении, соподчинении частей. Спецслужбы внизу, где им положено быть – и где они справляются с поставленной задачей, за что страна им благодарна, уважает, чтит. Политика в сердцевине, потому что она важнейший инструмент демократической перенастройки жизни. Культура, образование – вровень с экономикой. Потому что от них зависит будущее. Хватит сил на это? Войдет в историю. Не хватит? Все мы из истории выйдем. Никому, ни одной стране не дана охранная грамота исторического существования; либо каждый день мы трудимся над собой, либо кто-то измывается над нами.

Версия «Time»

На неделе между 17 и 23 декабря. – Путин назван человеком года.

Накануне Съезда Победителей, назвавшего Медведева преемником, а Путина – при нем – премьером, журналисты «Time» объявили русского царя человеком года. Да, сказали они, его не назовешь хорошим парнем, он не уважает свободу прессы, не допускает производства инакомыслия в промышленных масштабах, только в диетических дозах, но зато обеспечил стабильность, а это то, что русским надо.

Само по себе решение – что обсуждать? Решили себе и решили. По целому ряду критериев Путин и вправду главный человек уходящего года. Пока Буш увязал в Ираке, мучался с Ираном и остужал перегретые рынки, Саркози воевал с железнодорожниками и разводился с любимой стервой, Гордон Браун расхлебывал овсяную кашку, заваренную Тони Блэром, а Мушарраф то вводил чрезвычайное положение, то отменял его, – Путин ерундой не занимался. Он отдавал приказы по церквям: объединяйтесь; и они объединялись, забыв о взаимных проклятиях и подозрениях в сотрудничестве с КГБ. Он лично выдавал ярлыки на княжение партиям: ты будешь править, ты – подгавкивать, а ты ступай отсюда, не нужна. Он одиноко возвышался над страной, и страна влюблено трепетала. А может быть, смотрела в другую сторону; во всяком случае, не плакала.