Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути

Блеймир поднялся на ноги. Ринтаннен тоже встал. Место, где они оказались, напоминало сад за чьим-то жильем. Сверху на него со всех сторон смотрели дома. Блеймир, перешагнув низенький забор, оказался в соседнем саду. От детских качелей вдоль стены шла дорожка к приоткрытой двери. По ней прохаживалась женщина, она сжимала голову и непрерывно бормотала.

– Но что я такого сделала? – повторяла женщина. – Скажи мне – что?

Еще одно пугало, подойдя, зашагало рядом с Блеймиром, положив руку в перчатке тому на плечо. Из рукава пугала выпала игральная карта – четверка пик.

– Она встала сегодня утром, и жизнь была радостна и прекрасна, – проговорил Блеймир. – И вдруг все разом пошло под откос.

Ахххххум!

Женщина увидела их и поспешила к двери, открыв ее шире.

– Он не говорит мне, что я такого сделала! – крикнула женщина.

– Ложись спать, – шепнул Блеймир. – Попытайся снова.

Когда он от нее отвернулся, четыре пугала стояли на заснеженной дороге. Одно из них держало на руках мальчика и как будто пыталось что-то ему сказать. Или спеть.

Подойдя поближе, Блеймир расслышал: «…расскажу ему, что знал, о чем мечтал, когда сирень цвела»[23].

– Долго мы уже идем? – осведомился Блеймир, поравнявшись с отрядом пугал.

Пугала не шевельнулись и не сказали ни слова. Они никогда ничего не говорили. Честно говоря, Блеймир и сам не знал, умеют ли вообще разговаривать. Может, просто показалось, – подумал он. – Кому это «ему»? И где сирень цвела?

Ахххххум!

Они шли по дороге, время от времени замечая оклеенные обоями стены среди непрекращающегося снегопада, ветра и круговерти мелкого снега. Блеймир потрогал лоб мальчика. Серого цвета, как и вся кожа, он был совершенно твердым. Совершенно твердым? Можно ли здесь говорить о степенях сравнения или «твердый» является относительным прилагательным?

Он поднял голову от доски и увидел мистера Джонса, своего учителя английского языка. Тот уставился на него, подбрасывая в воздух кусочек мела и ловя его. Кэрол только что написал на доске несколько имен – ДИК ДЬЮИ, УИЛЬЯМ ДЬЮИ, ФЭНСИ ДЭЙ, ДЖЕФФРИ ДЭЙ, ФРЕДЕРИК ШАЙНЕР, ВИКАРИЙ МЕЙБОЛД – и как раз заканчивал фразу «Что за секрет вспомнила Фэнси, “который она никогда никому не откроет”?»[24]

– Вы задаете слишком много вопросов, мастер Блеймир, – ответил мистер Джонс.

– Сэр?

– Повторяю, вы задаете слишком много вопросов.

Он кивнул:

– Это был викарий, сэр. Викарий Мейболд. – Он окинул море лиц, глядящих на него, пока учитель продолжал подбрасывать мелок. – Вот какой секрет был у Фэнси Дэй.

Они шли по горбатому мосту. Машины ехали не по своей стороне дороги – а водители в них сидели не на своих местах, – и у Блеймира перехватило дыхание. Два пугала шагали перед ним, но мальчика не было видно. Он обернулся и посмотрел прямо в пуговичные глаза Ринтаннена, который нес парнишку.

– Почти дошли, – сообщил он пугалу. Пугало по имени Ринтаннен кивнуло. А когда Блеймир снова повернул голову, чтобы идти вперед, он увидел, что крутой спуск моста превратился в лестницу, ведущую в коридор перед спальнями.

А сами они были почти внизу.

Над ними, издалека, но неуклонно приближаясь, доносился звук Цепи Артемиды.

Ахххххум!

Блеймир шагнул в коридор и распахнул дверь в кухню.

XI. Воспоминания

Большие часы над дверью черного хода показывали почти шесть часов. Чарльз Кавана, видимо, спал неглубоко, потому что сразу вскочил, когда вошел Кэрол Блеймир.

– Кто вы? – спросил Чарльз.

Труди Кавана всхрапнула и от этого проснулась, удивленно глядя на незнакомца.

– Меня зовут Кэрол, – начал Блеймир.

– А, мистер Блеймир, – отозвалась Труди, пытаясь привести в порядок прическу. – Ох, раненько в ваших краях начинается день. Неужели я…

– Миссис Кавана, у нас совсем немного времени. Я предлагаю…

– Это ваши? – перебил Чарльз, кивая на четверку растрепанных пугал, торчащих на фоне упаковочных коробок и шкафов. На одном, стоявшем впереди, была засаленная фетровая шляпа, толстый вязаный шарф, порванный во многих местах, рубаха без воротника (которая сразу показалась Чарльзу знакомой), галстук-бабочка и куртка цвета хаки, вся в жирных пятнах. Глаза-пуговицы (как показалось Чарльзу) смотрели на него с мольбой. Внезапно пугало покосилось и бесформенной грудой приземлилось на пол. – Я не уверен, что им здесь…

Ахххххум!

Труди, нахмурившись, посмотрела на дверь, как раз за спиной у Блеймира.

– Что это значит? Я имею в виду шум.

Блеймир сделал глубокий вдох, заметно округлившись, потом выпустил воздух и так же заметно уменьшился.

– Нам нужно поговорить.

Труди чихнула и недовольно поморщилась:

– А это что, чем здесь пахнет?

– По-моему… – Блеймир сделал паузу и продолжил: – Это ваниль. И…

– Больше похоже на нечистоты, – перебила Труди.

– Как я уже сказал, нам необходимо поговорить.

– Поговорить?

И они начали… Говорил в основном Блеймир, хотя у Труди и Чарльза Кавана возникали вопросы, и прежде всего этот:

– Дети? Но у нас нет детей.

Чарльз включил электрочайник и, подойдя к жене, положил ей руку на плечо.