Страшные сказки с Чёрного корабля

Стивену Флетчеру было чуть меньше двенадцати лет, когда он сошел на берег в порту Нагасаки на японском острове Кюсю вместе со своим товарищем по команде Мэтти, зачарованно глядя на бесчисленные экзотические виды. Он дивился на людей: чудны́е прически, странная одежда, а у некоторых – длинные мечи, которые, по словам Мэтти, могли разрубить человека пополам так легко, что он ничего не почувствует, пока не развалится на куски.

Мэтти Хаск взял Стивена под свое крыло и приглядывал за ним на борту. Он растолковал ему, с кем дружить, а кого избегать, и тем самым, несомненно, уберег юнца от пары взбучек. В нем было все, чего так желал для себя Стивен, – воплощенная удаль, уверенность и непринужденное обаяние.

Для Стивена, единственного ребенка у родителей, Мэтти стал старшим братом, которого у него никогда не было, но о котором он всегда мечтал. Мэтти же рос в большой семье и скучал по младшим братьям. Такая сделка устраивала обоих, и вскоре они стали не разлей вода.

В свои семнадцать Мэтти где только не побывал, о своих путешествиях по Тихому океану он мог рассказать множество увлекательных историй, и некоторые из них даже были правдивыми. Он родился в семье фермера из Кентукки и не видел моря, пока ему не исполнилось десять: в этом возрасте он и сбежал из дома, чтобы попытать счастья. Но при первой встрече с ним это никому не пришло бы в голову. Казалось, он создан для моряцкой жизни: Мэтти чувствовал себя на корабле более уверенно, чем Стивен, чьи отец и братья были моряками.

Вообще-то, думал Стивен, пока они все больше удалялись от пристани, Мэтти – из тех людей, что чувствуют себя уверенно в любой ситуации, даже в таком экзотичном месте, как Япония. Мэтти бывал на этих островах и раньше, и роль проводника ему явно нравилась.

Они шли по запруженной людьми улочке, когда Мэтти вдруг объявил, что прежде всего им нужно сделать татуировки.

– Татуировки? – спросил Стивен с опаской, ведь он вырос с убеждением, что татуировки бывают только у разбойников да беспутных.

– Ага, – сказал Мэтти, хлопая Стивена по плечу. – Любой моряк должен иметь татуировку, Стивен, и нигде их не умеют делать так, как в этих краях.

Стивен сомневался, что любой моряк действительно должен иметь татуировку, и точно знал, что у многих в команде не было ни одной, но механика их с Мэтти отношений была такова, что Стивен старался всюду поспеть за Мэтти, а потому лишь кивнул, хотя и без особенного энтузиазма.

– Я однажды видел человека, – сказал Мэтти с горящими от воодушевления глазами, – родом из этих мест, которому пришлось сделаться моряком, потому что он убил человека. Все тело у него, кроме лица, было разрисовано. На это ушло пять лет – так он сказал. Даже самые важные для мужчины органы у него были в татуировках.

При мысли об этом Мэтти поморщился, а потом рассмеялся и сказал, что, должно быть, это адски больно, и снова рассмеялся. Но Стивен плохо умел переносить боль, и эта история лишь вселила в него ужас. Но он не хотел показывать свой страх этому юноше, чье мнение он так ценил.

Они сворачивали в глухие переулки, все больше углубляясь в темный лабиринт лавочек и переходов, что совсем не помогало Стивену унять тревогу. Мэтти то и дело вынимал клочок бумаги и сверялся с ним, но было очевидно, что он заблудился. Стивен хотел было сказать об этом, но вдруг у одной обшарпанной постройки они увидели старика, который курил длинную трубку.

– Хориси? – сказал Мэтти. – Ирэдзуми?

Сперва старик как будто не услышал слов Мэтти или не понял их, потому что последовала длинная пауза: он глубоко затянулся табачным дымом еще раз и, не глядя ни на Стивена с Мэтти, ни на постройку, перед которой сидел, указал на дверь, что они расценили как приглашение войти внутрь.

Они оказались в просторной комнате со стенами, похожими на татуированную плоть, которые были сплошь увешаны гравюрами с изображениями демонов и драконов всех мастей. У Стивена зачесалась кожа.

В пляшущем свете красного фонаря эти нарисованные монстры будто двигались, мерцали и подергивались; на лбу у Стивена выступили капельки пота – и он увидел, что Мэтти, несмотря на уверенный тон, тоже покрылся испариной.

Было так темно, что прошло некоторое время, прежде чем они поняли, что не одни. Стивен даже вздрогнул и охнул, когда из тени медленно появился человек и по-английски спросил, что им нужно.

– Ирэдзуми, – снова сказал Мэтти (Стивен уже догадался, что это значит «татуировка»), и человек кивнул и махнул рукой на гравюры, предлагая им выбрать рисунок. Взгляд же Стивена больше притягивали иглы, заостренные стержни и бамбуковые палочки, разложенные на столике рядом.

Мэтти подошел к стенам и, ухмыляясь, повернулся к нему.

– Только посмотри, – восторженно сказал он. – Я сделаю на спине татуировку с каким-нибудь из этих драконов. А ты?

– Не знаю, – ответил Стивен. – Мэтти, я что-то сомневаюсь.

Мэтти хмыкнул.

– Ты же не испугался, да, Стивен?

Стивен залился краской, но ее скрыло всепоглощающее красное свечение фонаря.