Страсть и власть

— Я так сожалею, Марийка… — Голос у Гортензии сломался, и она разрыдалась. Она любила Чарльза, беспокоилась о нем, а он даже не знал и теперь уже никогда не узнает. Она так и не призналась ему, теперь это и ее горе.

— Позвони мне, если что-то понадобится. — Гортензия справилась с собой. — Я все время буду у телефона.

— Я знаю, спасибо тебе. — Марийка повесила трубку.

Раньше она полагала, что человек, уже переживший смерть близких в семье, легче перенесет новую потерю, но так не случилось. Она осталась без матери еще маленькой девочкой, потом умер муж и вот теперь отец. Прошлый опыт не сделал горе менее острым. Нет лекарства от смерти.

Когда Джонатон позвонил на квартиру Чарльза Рассела два часа спустя, Марийка все еще была в административном офисе больницы. Служанка сообщила ему трагическую новость. Каждые полчаса он перезванивал на Бикон-стрит, пытался отыскать Марийку в больнице. Наконец он до нее дозвонился, разговор длился полчаса, а сказано было всего несколько фраз. Долгие паузы, сбивчивые слова Марийки, успокаивающие реплики Джонатона. Он хотел помочь и дал несколько полезных советов.

— Ты очень добр, подумал о стольких деталях, Джонатон, но я сама справлюсь. И Лайза будет со мной, секретарь отца, его служанка и повариха, которая прожила с ним двадцать пять лет.

— Хорошо. Ты уже сообщила Гортензии? — Он знал, насколько Марийка была близка со своим секретарем.

— Да. Она обзванивает всех знакомых, дает сообщение об умершем в газеты.

— Чем я могу помочь?

— Ты уже помог своей поддержкой, тем, что ты есть, мой друг.

— Можешь на меня рассчитывать, Марийка. Положись на меня, я приеду.

Три дня ушло на организацию похорон. Чарльз Рассел принадлежал к высшей элите Бостона, и Марийке потребовались вся ее энергия и талант менеджера, чтобы сделать все, "как надо". Миссис Керри, секретарь Рассела многие годы, была настолько выбита из колеи смертью своего шефа, что могла сконцентрироваться только на мелочах и проблемах протокола.

Марийка усадила ее и Лайзу принимать телефонные звонки на Бикон-стрит, а сама распоряжалась по третьему телефону. Она позвонила Эви, надеясь, что Уотсоны смогут присутствовать на похоронах, но они находились с государственным визитом в Мексике. Она обрадовалась этому обстоятельству, поскольку присутствие президента, первой леди и бесчисленного числа охранников и служащих Белого дома плюс излишнее внимание прессы осложнило бы дело и превратило бы похороны Чарльза Рассела в цирковое представление.

Марийка связалась с теткой Викторией в Нью-Йорке.

— Моя дорога, я любила твоего отца. Он сделал твою мать, мою любимую племянницу такими счастливыми. Я приеду на похороны.

— Вам не следует этого делать, тетушка! Это слишком тяжелое для вас путешествие. Я просто позвонила вам, чтобы сообщить лично, мы вас все очень любим, но не ждем, что вы предпримете такую поездку.

— Чепуха! Мне не придется много ходить. Я вызову такси и найму шофера с машиной в Бостоне. Прошу тебя только об одном — закажи мне номер на два дня похорон в отеле "Ритц-Карлтон".

— Тетя Виктория, вы ведь уже столько лет не были в Бостоне! — по правде говоря, Марийка была тронута ее уважением к покойному отцу.

— Не теряй времени, отговаривая меня! — скомандовала тетка. — Тебе еще так много нужно сделать. Закажи мне номер, увидимся в церкви. Прощание будет, конечно, в церкви Троицы? — По ее тону иначе и быть не могло.

Чарльз Рассел принадлежал к восьмому поколению бостонского истэблишмента, был общественным и деловым лидером в городе, хотя никогда не занимал никаких постов. Венки и письма с соболезнованиями приходили от его друзей, политиков, губернатора, мэра, сенаторов, конгрессмена от штата Массачусетс, бизнесменов, благотворительных организаций, в деятельности которых он активно участвовал, просто от жителей города. Миссис Керри, обливаясь слезами, печатала их имена, титулы и адреса, отсылала приглашения на похороны, телеграммы, принимала цветы и венки. Цветов было столько, что Марийка распорядилась отослать часть из них в ближайшие больницы. Самый красивый букет был прислан из Белого дома — белые гардении и лилии, связанные широкой белой лентой со скромной надписью: "От Эви и Мака". Марийка поставила букет в серебряной вазе в своей спальне.

Марийка несколько раз ездила в морг и церковь, заказала карточки с надписью: "Семья Чарльза Сета Рассела благодарит за доброе участие и сочувствие", на которых сделала личные приписки всем, кто выражал им свои соболезнования. Она была уверена, что так хотел бы и сам отец поблагодарить всех, будь он сенатор Соединенных Штатов или простой смертный, с которым когда-либо сводила его судьба.

У Марийки с кем-либо встречаться, чтобы выслушивать соболезнования, не было ни времени, ни сил. Миссис Керри добросовестно охраняла двери дома Расселов, тактично отказывая всем тем, кто хотел лично повидаться с Марийкой Вентворс. Многие знакомые не видели ее уже несколько лет, разве что на фотографиях в газетах и журналах.