Всякая страсть противна истине и добру, зависть же больше всех, ибо существо ее составляют ложь и злоба; эта страсть самая несправедливая и самая ядовитая и для носящего ее, и для того, на кого она обращена. В малых размерах она бывает у всякого, коль скоро равный и тем более худший берет верх. Эгоизм раздражается, и зависть начинает точить сердце. Это еще не так бывает мучительно, когда и самому открыта дорога; но когда она заграждается, и заграждается тем, к кому уже зачалась зависть, тогда стремлениям ее нет удержу: тут мир невозможен. Зависть требует свержения с горы своего противника и не успокоится, пока как-нибудь не достигнет этого или не сгубит самого завидующего. (4, с. 134)
Доброхоты, у которых симпатические чувства преобладают над эгоистическими, не страдают от зависти. Это указывает путь к погашению зависти и всякому мучимому ею. Надо спешить возбудить доброхотство, особенно к тому, которому завидуешь, и обнаружить это делом, – тотчас зависть и стихнет. Несколько повторений в том же роде, и, с Божией помощью, она совсем уляжется. Но так оставить ее – измучит, иссушит и в гроб вгонит, когда не одолеешь себя и не заставишь делать добро завидуемому. (4, с. 134–135)
Завистливому не следует назначать наказания. Он сам себя тиранит непрестанно. (5, с. 91)
Не следует завидовать ни природным дарованиям других, ни их добродетели, заслугам и счастию. Нет завидования, которое можно было бы назвать похвальным и позволительным. (5, с. 64–65)
7. Тщеславие
Каетесь, что, беседуя с одною инокинею, увлеклись желанием блеснуть своим пониманием духовной жизни. Дурно, что увлеклись; но хорошо, что заметили и жалеете о том. Приложите еще твердое намерение вперед не поддаваться этой пустой страсти. Это есть тщеславие или желание выставиться: знай наших. Оно относится к области гордости, но отличается от ней очень, и в проявлениях мягче, но незаметнее. Гордость идет об руку с властолюбием, командованием и презрением других, а тщеславие – родная сестра человекоугодия; то и другое рождают лесть и лукавство друг пред другом, не злонамеренное однако ж. Тщеславие премногообъятно, и числа нет его оттенкам. Оно и прежде дела бывает, когда побуждает сделать что с целию озадачить, и в продолжение дела прицепляется, и после дела гонится вслед, чтоб отнять цену его. Прописываю сие в руководство на будущее. Учитесь все, и большое и малое, творить во славу Божию, всегда имея в мысли Бога пред собою. (7, с. 408–409)
Вы говорите, что дух тщеславия нападает. Берегитесь же. Это многоглавый змей. Иногда преобразуется в самое смирение. Прочитайте повнимательнее у Лествичника о смирении и тщеславии, и все у себя потому разберите, и из средств, какие там указаны, выберите себе пригодные и исполняйте их. Тщеславие тонко, но душу всегда огрубляет. И Господь у тех, кои поблажают тщеславным помыслам, скоро отнимает благодать и попускает им падать. Долго ли до беды? Внимайте же себе. (14, с. 184)
Поопаситесь; не сбиться бы на путь
Также помню, что вы жаловались на тщеславие. Это, конечно, злая вещь, но от нее никуда не убежите. Убежите из… тщеславие будет учить вас тщеславиться и тем, что убежали. От него надобно отбиваться при делах, какие делаете; и больше ничего, а не бежать от сих дел. (15, с. 80–81)
Взываете, как при таком образе действования вырвать с корнем тщеславие? Тщеславие надо вырвать внутренним образом, а не внешним. Без этого, выройте яму глубокую до самого центра земли и спрячьтесь, тщеславие и там найдет себе пищу. Надо страх Божий усилить и утвердить хождение пред Богом. Огнь Божия присутствия будет попалять тщеславие. (14, с. 16)
Тщеславие, думаете, прошло. Нет, не прошло, а только спряталось на время. Не думайте так скоро отделаться от этой госпожи. Всюду за вами по пятам будет идти и жужжать в уши. Слушайтесь и назидайтесь. (14, с. 180)