Страсти и другие рассказы

— Хейеле, судьбой предопределено, чтобы вы вышли за меня замуж, а раз так, зачем откладывать неизбежное?

Он произнес это громко на всю комнату, и присутствующие расхохотались. Хейеле ответила:

— Судьбой предопределено, чтобы я сказала вам, что вы осел и наглец. Вы не должны обижаться на меня за эти слова, ибо то, что я должна буду их произнести, было записано в небесных книгах миллион лет назад.

Вскоре Хейеле стала невестой некого молодого человека из Хрубешува, тамошнего председателя движения «Паолей Цион». Свадьбу отложили на год, так как старшая сестра жениха тоже была помолвлена и по традиции сначала нужно было сыграть ее свадьбу. Ребята начали дразнить Фаталиста, а он сказал:

— Если Хейеле суждено быть моей, она будет моей.

На что Хейеле ответила:

— Мне суждено выйти замуж за Озера Рубинштейна. Вот что угодно судьбе.

Однажды зимним вечером вновь разгорелся спор о предопределении, и Хейеле сказала:

— Господин Шварц, вернее, господин Фаталист, если вы действительно верите в то, о чем говорите, и даже — будь у вас револьвер — готовы были бы сыграть в «русскую рулетку», я предлагаю вам еще более опасную игру.

Здесь нужно сказать, что в те времена железную дорогу до нашего местечка еще не провели; она проходила в двух милях отсюда, и поезд Варшава — Львов пролетал мимо без остановки. Хейеле предложила Фаталисту лечь на рельсы за несколько секунд до того, как по ним должен будет проехать поезд. Она сказала:

— Если судьбе угодно, чтобы вы остались в живых, так и будет, и вам нечего бояться. Разумеется, если на самом деле вы не верите в предопределение, то…

Мы все расхохотались, уверенные, что Фаталист как-нибудь выкрутится. Лечь на рельсы было верным самоубийством. Однако Фаталист сказал:

— Хорошо, это что-то вроде «русской рулетки», то есть игра, а в игре другой участник тоже должен чем-нибудь рисковать. Я, — продолжил он, — лягу на рельсы, как вы предлагаете, но вы должны поклясться, что, если я останусь в живых, вы расторгнете свою помолвку с Озером Рубинштейном и выйдете замуж за меня.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Хейеле побледнела и ответила:

— Хорошо, я согласна.

— Поклянитесь, — сказал Фаталист, и Хейеле дала ему руку и сказала:

— У меня нет матери, она умерла от холеры, но я клянусь ее памятью, что, если вы сдержите свое слово, я сдержу свое. Клянусь честью. — Тут она повернулась к нам и воскликнула: — Вы все будьте свидетелями! Если я нарушу свое слово, можете плюнуть мне в лицо.

Буду краток. Обо всем условились в тот же вечер. Поезд должен был проходить мимо нашего местечка около двух часов дня. Мы договорились встретиться в час тридцать у путей, чтобы Фаталист доказал, что его вера в предопределение — не пустая болтовня. Было решено держать дело в секрете — узнай об этом старшие, поднялся бы страшный шум.

Той ночью я не сомкнул глаз, и, насколько мне известно, никто из нашей компании не спал. Большинство из нас были убеждены, что в последний момент Фаталист все-таки отступит. Если нет, предложил кто-то, мы сами оттащим его силой. И все-таки мы чувствовали, что это опасно не на шутку. Даже теперь у меня мурашки по коже, когда я об этом рассказываю.

На следующее утро все мы поднялись ни свет ни заря. Я был в таком нервном возбуждении, что и думать не мог о завтраке. Возможно, всей этой истории не произошло бы, не прочитай мы роман Лермонтова. К железной дороге пошли не все. Всего было шестеро парней, Хейеле Минц и еще три девушки. На улице стоял мороз. А на Фаталисте, как мне запомнилось, была легкая курточка и кепка. Мы встретились за городом. Я спросил:

— Шварц, как спалось?

Он ответил:

— Как всегда.

В самом деле, по его виду ничего нельзя было понять, зато Хейеле была такой бледной, как будто только что переболела тифом. Я подошел к ней и сказал:

— Хейеле, ты понимаешь, что фактически посылаешь человека на смерть?

А она ответила:

— Я никого никуда не посылаю. У него еще есть время передумать.

Сколько буду жить, никогда этот день не забуду. И никто из нашей компании не забудет. Помню, что все время, пока мы шли к железнодорожному полотну, падал снег. Наконец мы пришли. Я было понадеялся, что из-за снегопада поезд не пойдет, но, очевидно, кто-то расчистил рельсы. Мы пришли на час раньше, и, поверьте, это был самый долгий час в моей жизни. Минут за десять — пятнадцать до предполагаемого появления поезда Хейеле сказала:

— Шварц, я подумала и поняла, что не хочу, чтобы вы теряли жизнь из-за меня. Прошу вас, давайте забудем о нашем споре.

Фаталист посмотрел на нее и сказал:

— Значит, вы передумали. Вам нужен ваш парень из Хрубешува любой ценой?

Она ответила:

— Он здесь ни при чем. Просто я знаю, что у вас есть мать, и не хочу, чтобы она из-за меня лишилась сына.

Хейеле с трудом выговорила эти слова. Ее била дрожь. Фаталист сказал:

— Если вы сдержите свое слово, я сдержу свое. Но при одном условии: отойдите от меня подальше. Если вы попытаетесь оттащить меня, игра окончена.

Затем он обратился к нам:

— Все отойдите на двадцать шагов назад!

Он точно загипнотизировал нас, и все попятились. Потом он крикнул: