Страсти по Веласкесу

— Чем это она тебе не угодила?

— А тем, что не умеет по-соседски жить! — злобно прохрипел он.

Я немедленно изобразила удивление.

— Я к ней как-то тут подошел и попросил взаймы. По-дружески, как сосед соседку. Так она знаешь, что мне сказала?

— Что?

— И повторять не стану! Приличному человеку таких слов знать не положено.

— Так, значит, не любишь ты Аркашину хозяйку.

— Не люблю.

— Ну и ладно. Дальше-то что было?

— Что дальше? Аркаша заметил мои знаки и сразу все понял. Разговаривать при своей селедке он, конечно, не мог и поэтому просто кивнул. Мол, все понял, жди. Ну, я присел тут на лавочке и томлюсь. Жду, значит, когда Аркаша освободится. А эта вобла… Нет, чтоб сразу уехать, так она еще минут пятнадцать стояла вот тут на дороге и мозги ему конопатила. Последние указания, блин, давала, а у меня за это время чуть все трубы не полопались. Наконец она выговорилась, в машину влезла и укатила. Я, естественно, пулей к Аркаше. Выручай, мол, друг, погибаю.

— Помог?

— Две банки пива из сторожки вынес. А так сказал к часу подгребать.

— Денег обещал дать?

— Денег он никогда не дает, а наливать не отказывается. Да я ему особенно не надоедаю. Только в конце месяца, когда пенсия кончается.

— И ты к нему пошел?

— Естественно! В тринадцать ноль-ноль как штык был у него.

— Где гуляли?

— В доме, на кухне. Только это была не та гулянка. Я один пил. Аркаша по делам крутился. У них же теперь прислуги нет, так он всем заправляет.

— Совсем нет?

— Как хозяин заболел, так всех и уволили.

— А убирает кто? Дом вон какой огромный.

— Женщина приезжает два раза в неделю.

— Почему же уволили прислугу?

— Говорили, хозяин сильно раздражался. Болел он, и чужие люди ему на психику давили. А может, из-за денег… Чего платить всей этой команде, если им заняться нечем? Это раньше у них гости да гулянки, почитай, каждый день были, а как сам занеможел, все разом и прекратилось.

— А еду кто готовил?

— Какая еда? Хозяйка в городе питалась, а хозяин на диете сидел. Супчики, каши да кефир с творогом. С этим и Аркаша справлялся. Он и лекарства давал.

— Все равно нелегко ему, наверное, приходилось. И дом сторожить, и больного нянчить.

— Может, и так, да только он не жаловался. Думаю, она ему платила хорошо.

— А что происходило, когда ты в доме-то был.

— А ничего не происходило. Я сидел за столом, выпивал потихоньку и телек смотрел. Аркаша возле плиты крутился. Обед готовил. Еще наверх бегал.

— Зачем?

— Как зачем? К хозяину! Тот же не вставал. Как ему что понадобится, он кнопочку нажимает и звонком Аркашу к себе вызывает. Беспокойный был человек, честное слово. То одно ему нужно, то другое. А еще хозяйка без конца по телефону названивала, все спрашивала, как дома дела.

— Часто звонила?

— При мне два раза.

Мужик пригорюнился и затих. Помолчав немного, он доверительно сообщил:

— Замордовали они Аркашу. Тут никаких денег не захочешь. Я бы лично не согласился так мотаться.

Я покосилась на него и признала, что говорил он совершенно искренне. Такие личности действительно без копейки куковать будут, но себя утруждать не станут.

— Долго сидели?

— Я на часы не смотрел… Часа три точно, а может, и больше.

— Потом что было?

— Аркаша поднялся наверх, побыл там немного, вернулся и сказал, что хозяин отдыхать собирается. Теперь, сказал, он часа полтора спать будет, можем на улицу выйти. Мы перешли в сторожку и сидели там, пока хозяйка не приехала.

— Могли его убить, когда вы в доме находились?

Он выкатил на меня глаза и выразительно постучал пальцем по лбу:

— Соображаешь, что говоришь? Аркаша туда и обратно ежеминутно сновал, кухня рядом с входом в дом, дверь в коридор была открыта, а я как раз против нее сидел.

— Может, Аркадий сам и убил? Пока наверху находился, — вкрадчиво намекнула я.

— Дура ты, — безнадежно вздохнул мой собеседник.

— Долго он наверху оставался?

— Больше чем на несколько минут не задерживался. Не успел бы он. Понимаешь, просто по времени не успел бы. И потом… Говорили, там все кровищей было заляпано, как же он чистым бы умудрился остаться?

Мужичок покрутил головой и осуждающе просипел:

— Бредятину гонишь.

— Выходит, что его убили позже, когда вас уже в доме не было?

— Выходит, что так, — удрученно согласился он.

— Значит, где-то после четырех убийца забрался в дом и убил беззащитного больного. А как же он внутрь пробрался?

— Сам голову ломаю. У ворот ведь мы с Аркашей сидели.

— Через забор, — подсказала я.

— Думай, что говоришь, — отмахнулся он. — Через такой заборище не перелезть. Гляди, какие пики острые. Враз напорешься.

— Ходят слухи, что это его родная дочь сделала.

Он равнодушно пожал плечами:

— Чего только в жизни не бывает. Слышал я такую мысль.

— И чья ж это была мысль?

— Хозяйкина. Она голосила: «Лиза! Лиза Андрюшу убила!»

— Когда это было?

— Ну, когда тело она нашла… выскочила из дома и к нам… тогда и кричала про Лизу. Потом, наверное, и милиции так сказала.

Нашу задушевную беседу прервало неожиданное событие. Мягко шурша шинами, к воротам Фризена подкатил роскошный темный лимузин. Дверца распахнулась, и наружу разъяренной фурией вылетела Елена. Подскочив ко мне, она закричала: