Страсти роковые, или Новые приключения графа Соколова

«Петроград, 26 мая 1915 г. Мой дорогой Аполлинарий Николаевич, я очень рад Вашему возвращению. Предвижу своё восхищение, когда узнаю подробности Ваших новых подвигов. Приезжайте ко мне в пятницу, 29-го. Вышлю авто к утреннему поезду в Петрограде, Вас доставят в Царское Село. Вместе будем завтракать, тем более что славный повод: Татьяне исполняется 18 лет. С горячим приветом, Н.».

Соколов прошёл к супруге, кормившей ребёнка, поцеловал в щёку, весело сказал:

— Государь пригласил меня на завтрак по случаю восемнадцатилетия Татьяны. Думаю, для Государя это удобный повод увидаться и обсудить общие дела. Так что в четверг с вечерним поездом убуду в столицу.

Мари вздохнула:

— Сколько женщин завидует мне: мой супруг — самый красивый, самый смелый, его уважает Государь. Но если бы они знали: ведь я супруга почти не вижу. И когда этот образец мужества исчезает из дома, каждый раз сердце переполняется страшной тревогой за него…

Соколов обнял Мари:

— Евангелие говорит, что мужчина должен зарабатывать хлеб свой в поте лица своего…

— Не лукавьте, Аполлинарий Николаевич! Вы не хлеб зарабатываете, когда рискуете жизнью!

Соколов легко согласился:

— Конечно, я всего лишь выполняю свой долг — служу престолу и Отечеству. А разве у мужчины есть более важные цели в жизни?

Мари лукаво улыбнулась:

— Любить свою жёнушку!

— Так точно, всегда готов! — весело отвечал Соколов. — Кроме тех случаев, когда служба требует от меня другого. — Он поцеловал Мари в губы. — И не переживай, это вредно — ты мать кормящая.

* * *

Вечером того же дня Соколов отбыл в Петроград.

Печаль в глазах

Поезд Москва — Петроград нёсся в грохочущую и дымящую темноту, содрогаясь на частых стыках, с ненасытной яростью пожирая версту за верстой. Если прижаться лбом к толстому, тщательно промытому стеклу окна, видно чистую, полную луну и мелкие звёзды, усеявшие небосвод. И ставшую вдруг неведомой и таинственной землю, исчезающую за окном, с её спящими деревушками, слабо светящимися окошками полустанков и разъездов — бескрайнюю богатую и нищую Русь.

На какой-то версте жутко прогромыхал встречный поезд. Он промелькнул светящимися окнами и тут же сгинул в темноте, словно провалился в преисподнюю.

И не ведал Соколов, что возле одного из этих ярко освещённых окон находился его друг, удивительный русский человек Джунковский. Судьба одарила его добрым сердцем, обширным государственным мышлением, неудержимым стремлением творить России добро. И ещё: бывший генерал-губернатор Москвы, а теперь товарищ министра МВД был неукротимо смел и безукоризненно честен.

Не пройдёт и двух суток, как наш героический Соколов всё-таки встретится с Джунковским.

* * *

Соколов прибыл в военный Петроград ярким солнечным утром. На небе — от горизонта до горизонта — ни облачка. Такое на хладных финских берегах случается не часто.

Неведомым образом определив место нахождения графа, у вагона ждал порученец — старый знакомец, полковник лейб-гвардии саперного батальона Миклашевский. Это был рослый человек, широкоплечий, с тщательно подстриженными усами и выбритыми щеками.

Он взял под козырёк, Соколов обнял Миклашевского, дружески произнёс:

— Александр Михайлович, ты стал ещё здоровее прежнего и даже, кажется, подрос. — Рассмеялся. — Чуть-чуть, и меня достанешь.

— В вашем присутствии, Аполлинарий Николаевич, и тигр покажется слабым котёнком. — Раскрыл дверцу. — Прошу, садитесь!

Авто рвануло по Невскому, клаксоном разгоняя прохожих.

* * *

Миклашевский, миновав внешнюю охрану, подкатил к Александровскому дворцу. Едва Соколов спрыгнул на красное сукно, дорожкой расстеленное у главного входа, как дежурный рядовой торопливо раскрыл дверь. На пороге, затянутый в гимнастёрку, появился сам Государь. Он был в белом мундире, по-домашнему без лент и звёзд. Сопровождающих никого рядом не было. Сыщик догадался: «Верно, собрался на одинокую прогулку, а я помешал. Досадно, вот бы мне приехать минутой-другой позже!»

Увидав Соколова, Государь радостно улыбнулся и с чарующей простотой, свойственной лишь истинно великим людям, заспешил навстречу.

Сыщик выпрыгнул из авто, сделал несколько стремительных шагов вперёд, приложил руку к фуражке и отчеканил:

— Здравия желаю, Ваше Императорское Величество! Государь, словно желая сделать обстановку сердечной, протянул Соколову руку, ласково произнёс:

— Дня не проходило, чтобы я не думал о вас, Аполлинарий Николаевич!

Сыщик растроганно отвечал:

— Государь, моё сердце переполнено чувством благодарности. Я счастлив служить вам.

Государь взял под локоть Соколова, предложил:

— До завтрака осталось двадцать минут. Вы не устали от дороги?

— Поезд Москва — Петроград — самое лучшее место для отдыха.